След черного волка

Толига молча поднял руки, то же сделали его сыновья. Из зарослей выбежали Дедила и Хортим с десятком бойников; остальные остались в засаде. Дедила забрал оставленные Утешкой поводья лошади, запряженной в сани, и свистнул, посылая ее вперед. Сани укатили. Лютомер знаком предложил Толиге сойти с лошади и сам вскочил в седло.

– Ступайте назад в Доброхотин, – велел он. – Хвалису от меня поклон.

Но Замиля, когда ее лошадь вытащили из кустов и снова усадили всадницу в седло как следует, не пожелала возвращаться к Держигостю и потребовала продолжать путь к Зимобору. Она прониклась к смолянскому князю доверием – Лютаву это уже ничуть не удивляло, – и желала сама объяснить ему, куда делся выкуп.

Слушая ее причитания, Лютава едва сдерживала смех. Она понимала, почему ее брат так поступил. Он убедился, что силой вырвать пленницу из рук Зимобора не получится: за тем стоит сила, которую ему не превозмочь. А завладев выкупом, он убивал сразу двух зайцев: получал возможность вернуть сестру, а Хвалиса оставить, где есть. Ибо, как рыдала Замиля, второй такой же выкуп она могла бы раздобыть только в Ратиславле – если решится вернуться туда и если Ратиславичи пожелают помочь ей.

– Если пес проклятый привезет мое добро, ты должен взять его и отпустить моего сына! – сквозь слезы требовала она от Зимобора. – Потому что это мой скарб! Это мои узорочья, и платье, и посуда! Все, что мой муж за двадцать лет подарил мне ради его любви и уважения, все, чем он наградил меня за рождение пятерых детей, все я собрала для этого выкупа! Я отдала свою бобровую шубу, – на Замиле и правда была вторая шуба, лисья, – отняла приданое дочери, продала Держигостю последнего своего челядина, даже кольцо с руки с именем Аллаха я сняла! – И она воздевала к небу смуглые руки, на которых больше не мерцал лиловый камень. – Я готова отдать все ради моего сына, но у меня больше ничего нет! А у этих волков, – она бросала полные ненависти взгляды в сторону избы, где сидела Лютава, – ничего нет и не было, кроме их паршивых шкур! Возьми их шкуры, если они тебе нужны, или отдай эту суку твоим отрокам!

– Нехорошо вы с женщиной обошлись, – заметил Зимобор Лютаве, когда проводил Замилю и вернулся в избу. – Она вон предпоследнюю шубу сняла…

– А кто ей разрешил? – возмутилась Лютава. – Я же тебе рассказала, кто она такая, – а сама, видать, и позабыла. Она – раба отцова, и никто ее из Ратиславля не отпускал. Толига помнит, что на деле‑то у князя жену украл, вот и не возмущается. Если наш отец умрет, то хозяином над ней станет Лютомер. И над всем ее добром тоже! Так что, если тебе двадцати гривен за меня покажется мало, Лютомер имеет право отдать тебе в придачу саму Замилю. – Лютава фыркнула от смеха при мысли об этом приобретении.

– Когда же он сам‑то объявится? Поговорили бы толком…

– Объявится, не сомневайся.

Ждать долго не пришлось. Еще до вечера в тот же день Лютомер наконец сам явился в Корилину весь – не скрываясь, по ручью, во главе своей стаи. Стая осталась на льду, а к избам, где ждал у края оврага Зимобор с отроками, поднялся только Лютомер с Дедилой и Чащобой. За угрянами шли, уже не связанные, воевода Красовит, Игрелька и трое смолянских отроков.

– Будь жив, князь Зимобор! – Лютомер поклонился первым, поскольку перед ним стоял князь старшего племени. – Я – Лютомер, Вершиславов сын.

– Да вроде виделись! – усмехнулся Зимобор, глядя на него с нескрываемым любопытством. – Будь жив! С чем пожаловал?

– Выкупить у тебя сестру мою и воротить пленных, что взял Хвалис, мой младший брат.

– Иди в избу – побеседуем.

В избе сидела Лютава; брат и сестра лишь обменялись быстрым взглядом, но ничего не сказали друг другу. Зимобор сел к столу, кивнул Лютомеру на место против себя; оба одинаковым уверенным движением положили руки на стол перед собой, показывая свои добрые намерения, и одновременно засмеялись.

– Стало быть, ты – старший сын и наследник Вершислава угрянского? – Зимобор окинул взглядом волчью шкуру на плечах Лютомера, его длинные волосы и все приметы лесного облика.

– Я его старший сын и наследник. А пока наш батюшка болен, ты можешь говорить со мной. Ты же для этого приехал?

– Ну, если ты за батюшку, у тебя и спрошу. Что же вы так неласково меня встретили? – Зимобор устремил на него пристальный взгляд, но в его орехово‑карих глазах играла усмешка.

– А что же ты нас не упредил? – Лютомер наклонил голову набок. – Мы весной слышали, что правит кривичами княгиня Избрана. Думали, тебя в живых уж нет, коли баба молодая князю Велебору наследует! А тут вдруг князь Зимобор с того света вернулся, хочет с нас дань собрать. Бояр ты прислал? Докончания утвердил? Не было ничего этого, так откуда нам, людям чащобным, знать, кто у вас в смолянах нынче князь? Может, потом еще и Буяр Велеборович объявится – мы на всех бобров не напасемся.