Читаем След черной рыбы полностью

След черной рыбы

— Похоже, вы тоже впервые слышите об охоте… — Сейфуллин потом помог вдове брата подняться.

— Как же все-таки вы жили? — Силов проводил их до двери. — На вашу зарплату воспитательницы? Муж нигде не работал… Машину приобрел, мотоцикл…

Они уже собирались уходить, когда Силов спросил:

— Он иногда предлагал осетрину соседям… Иногда икру… Он, случайно, не браконьерствовал?

— Нет, нет… — Сейфуллина пошатнулась. — Мне плохо…

Сейфуллины вышли.

Когда дверь за ними закрылась, Силов положил руку на ружье, которое брат Сейфуллина опознал.

— Это, действительно, ружье, поднятое со дна. И из него, действительно, убит Сейфуллин. И по справке, которую дали Буракову, оно ему и принадлежит… Только справка эта липовая. В действительности оно числится за другим охотником. Они все врут! Никакой охоты не было. Ты видел судимости Баларгимова? Начиная с неподчинения патрулю и кончая разбоем. Его дважды подозревали в убийствах и дважды выпускали ввиду недостаточности доказательств. Буракову надо было с самого начала взять его под стражу.

Тура спросил:

— Известно, кому принадлежало раньше ружье?

— Да! Он работает в «Металлоремонте» на базаре. Григорий Макаров… Там у него своя будка.

Тура и Силов шли по скучному, почти пустому базару.

Только в одном месте, где торговали шашлыком и варили плов, толпился народ.

Здесь висели зимние дыни в плетеных корзинах, на прилавках лежала курага, кишмиш.

Продавцы были узбеки. Сбоку стояло несколько рефрижераторов со знакомыми обоим — Туре и Силову — государственными номерами.

— О-о! — удивился Силов. — Мы почти дома!

Один из продавцов увидел Туру, оставил дела, с широко раскрытыми для традиционного объятия руками двинулся навстречу.

— Тура-джан! — Они обменялись привычными по правилам узбекского этикета вопросами о здоровье, о близких.

Силов тоже приблизился:

— Ассолом-алейкум…

— Это наш земляк, мой друг… Силов, — представил его Саматов.

К Силову потянулись с объятиями. Лишь один из приезжих, стоявший поодаль, спросил недоуменно у Туры:

— Какой же он земляк? Он русский…

— Он больше узбек, чем ты, — сказал Тура. — Его отец мальчишкой приехал в Джизак во время войны, он вырос в узбекской махалле…

Силов ничего этого не слышал. Он обнимался с земляками, повторяя традиционные приветствия:

— Яхшими сиз? Болалар, чокалар яхши ми?

И его тоже приветствовали по обычаю:

— Яхшими сиз? Омоми сиз?

К ним подошли другие земляки, кто-то уже вытирал тряпкой стол, пододвигал стулья, обнимал за плечи. Силов вполголоса сказал Туре:

— Пока ты тут с нашими земляками, я зайду к Макарову в «Металлоремонт».

— Хочешь один?

— Вдвоем, может статься, мы даже помешаем друг другу…

Металлоремонтная мастерская находилась тут же, у входа в базар — небольшая, как большинство заведений кустарей: крошечный уголок для заказчиков перед квадратным окошком у входа и тесное помещение за перегородкой с обязательным верстаком, тисками и напильниками.

Макаров — хозяин мастерской немолодой, с капризным брезгливым лицом, в очках, с подвязанными дугами, в кепке и фартуке — что-то насвистывал, нагнувшись над верстаком.

Вокруг в беспорядке были наброшены зонты, портфели, сумки.

За окошком для посетителей было пусто.

Силов появился без стука, сразу тяжело прошел за перегородку.

— Здорово, друг!..

Увидев незнакомого человека, Макаров прекратил насвистывать, снял очки, взглянул вопросительно.

— Уголовный розыск водной милиции, — Силов, не разворачивая удостоверения, чуть приподнял его над верхним карманом. — Макаров?

— Да. Григорий Андреевич.

— Майор Силов, — он подал руку. — Меня интересует двухствольное охотничье ружье № 141917… Вот это, — он показал фотографию. — Ваше?

Макаров повертел в руках фотографию.

— Мое.

— Можете доказать? — спросил Силов.

Макаров выключил горелку, полез в ящик стола, поискал среди каких-то бумаг.