След «черной вдовы»

—   Так ведь работаем-с, — насмешливо ответил Мохов. — А вы можете похвастаться успехами? Или все собрания устраиваете? Мне говорили, твой нынешний шеф — большой любитель.

— Это тебе правильно говорили, Иван Семеныч. Но у нас тоже кое-чего есть. Вот тут Масленникова взяли.

—   Скажите пожалуйста! Ну молодцы, поздравляю. Да только я слышал, он уже несколько месяцев как в Крестах сидит. А ты все не знал?

—  Я не про того, я — про Максима. Уже дал пока­зания.

—   Да брось... — Мохов явно растерялся. — А ка­кие показания? — О, уже и забеспокоился. — А где он сейчас? Кто с ним работает?

—  В Москву его уже этапировали.

Гоголев нарочно так сказал, чтоб внести в мозги генерала ФСБ еще большую сумятицу. В конце концов, потом можно будет признаться, что ошибся.

—  Это как же?! А почему нам не отдали?!

—   Так вы слишком долго телились. Глубоко копа­ли, сам сказал. До воды-то хоть добрались?

—   При чем здесь вода?! — обозлился Мохов. — Было же решено, что этим вопросом занимаемся мы? Кто так постановил? Меркулов! Было?

—   Точно, было. Но вы же все чеченцев ловите, а надо было Нюрку-бомжиху.

—  Нет, это самоуправство Меркулова так оставлять нельзя! Да и твой шеф Громов вряд ли будет доволен.

—   Ну с моим, Иван Семеныч, я уж как-нибудь сам разберусь. А вот Меркулова я предоставляю тебе. Его, между прочим, сюда не твоя контора направила, а сам президент. Значит, у тебя есть все основания проводить свою идею через собственное руководство. Только мой тебе дружеский совет: постарайся аккуратно, а то опять в лужу сядешь, как со своими чеченцами.

Гоголев отключился, пробормотав:

—  Ишь ты, не оставит он. Трепло...

Только переехал через мост, новый звонок, и тоже на мобильник. Подумал: это, наверное, Мохову пока­залось, что последнее слово осталось не за ним, вот и рвется снова в бой.

—  Это ты, что ль, опять, Иван Семеныч? — И опять ошибся.

—  Привет, Витя, это Громов.

Ого, неужто уже успел пожаловаться?

—  Здравствуй, Алексей Сергеевич.

—  Ты про Ивана, и я про него. Скажи мне, чего ты Мохова задираешь?

Точно, нажаловался...

—   Я-а-а?! Алексей, побойся Бога! Это он глупости несет, а я при чем?

—  Непонятно, вроде ты наш, питерский... Дался тебе этот Меркулов.

—  А он при чем?

—  Ну, Вить, ну не строй из себя дурачка! Ты что, не понимаешь? Мы с тобой — питерские, а он — москвич.

—   Ах вон ты о чем? Ну так бы сразу и объяснил. Что я тебе на это скажу, Алексей Сергеевич? Если тебе интересно мое мнение, надо бы не на питерских делить и московских, а на умных и дураков. И тех, и других, кстати, полно и там, и тут, не мне тебе рассказывать. А наша с тобой главная задача, и Ивана, между прочим, тоже, как у того гусара — правильно сапоги ставить, когда на толчок садишься, чтобы ненароком не обо- срать собственные шпоры. В смысле, не залететь в ком­панию дураков. Век же потом не отмоешься.

—  Так считаешь?

—  А ты — иначе?

— Да нет, — вздохнул Громов, — верно полагаешь. А вот ведешь себя...

—   Что, намекаешь — не сработаемся? — весело спросил Гоголев.

—  Сам делай выводы. Ты — умный мужик.

—  Понял. Значит, похоже, слухи подтверждаются.

—  Какие? — насторожился Громов.

—  Да что тебя в Москву, в министерство забирают.

—  А ты откуда знаешь?

—  Я ж говорю, слухи.

—  А можешь разузнать поподробней у своих... слу­хачей?

—  Попробую, хотя не обещаю. Может, их нарочно распускают, чтоб нас рассорить.

—  Да? — Голос у Громова поскучнел. — Но ты все- таки не задирайся с Иваном. — Помолчал еще и доба­вил миролюбиво: — У него мохнатая лапа на Лубянке.

—  А у тебя, я слышал, на Житной.

—   Да? Так и сказали? Смотри-ка... А этот Мерку­лов когда собирается нас наконец покинуть?

—  Ох, не знаю, Алексей Сергеевич, я ж у него фак­тически на побегушках.

—   Вот то-то! И не высовывайся, это тебе на буду­щее наука. Ладно, не обижайся, я по-дружески.

...— Что скажешь, Константин Дмитриевич?

—  Повторю уже сказанное, —хмуро ответил Мер­кулов, — не задирайся с Иваном. А насчет шпор — тут ты очень прав... Нам Володька сегодня больше не ну­жен?

—  Нет, а что?

—  Скажи ему, пусть едет к своей... Ну, к тому «вете­рану». А то вижу — мнется, мается, а попросить нелов­ко. Ох, молодежь! Ты-то хоть старика не бросишь?

—   Как можно?

— Вячеславу позвоним. Можно и Сане, есть ведь что теперь обсудить?

—   Еще бы!

— Ну и пусть тогда едет в свое Автово и не морочит нам головы, — закончил уже сердито.

И озабоченного множеством вопросов, на которые у следствия еще не было вразумительных ответов, «важ- няка» Владимира Николаевича Поремского словно вет­ром сдуло... 

<strong>6</strong>