След Фата-морганы

Мальчишка вздрогнул, несколько секунд смотрел на Джинна исподлобья, потом вздохнул и откинулся на спинку:

— Верно, отец так меня зовет. А вы кто?

Джинн запустил мотор и малым ходом выбрался из клумбы.

Я взяла инициативу в свои руки:

— Я — Дина, а это — Джинн.

— Он твой муж?

Положительно, мальчуган застенчивостью не страдал.

— Он мне не муж, он мой друг.

— А фрау Марта говорит, что жить невенчанными — безнравственно.

— Твоя фрау Марта — тупица, — пробормотал Джинн, выруливая из переулка и осматривая слабо освещенную площадь.

Мальчишка промолчал. Видимо, насчет фрау Марты их с Джинном мнения совпадали. Он пару раз подпрыгнул на сидении, и у меня на коленях вдруг оказался букет алых гвоздик.

— А я вот что могу! — с гордостью заявил Арни. Я потрогала гвоздики. Они были почти, как настоящие, только лепестки чуть слышно поскрипывали под пальцами.

— Это меня папа научил! Я часто делал такие для Линды, когда у нее мор в палисаднике проходил.

Я вспомнила избушку волшебника. Там, как будто бы не было никаких палисадников.

— Ты с отцом, когда виделся в последний раз? — спросил Джинн.

— Виделся? Недели две назад. Он меня из башни забрал, сказал, что пора в школу возвращаться.

— Тебе придется пока побыть в башне. Там у тебя скоро целая компания соберется.

— Циркачи?! Отец обещал меня с циркачами познакомить.

— Циркачи? — Джинн усмехнулся. — Музыканты и один гвардеец.

Мальчишка насупился. Боюсь, воспоминания об уроках музыки у нас были похожими.

Внезапно совсем рядом завыла сирена. Мы с Джинном невольно пригнулись, но полицейский автомобиль пронесся мимо нас. Джинн прибавил газу.

— Ты поспи, Арни, мы еще не скоро приедем.

19

Насчет «нескоро» он оказался прав. Мы заглохли сразу за городом. Джинн вяло трепыхнулся было что-то делать, но его, вероятно, хватило ненадолго. Проснувшись, я обнаружила машину стоящей все у той же свалки. Ни Джинна, ни мальчишки на месте не оказалось. Я пулей выскочила наружу и тут же наткнулась на замотанного в плащ Джинна, спящего на земле у передних колес. Содрав с его головы плащ, я удостоверилась, что с глюком все в порядке, только за ночь у него почему-то выросли зеленые усы. Пары энергичных пинков хватило, чтобы вызвать к жизни поток бранных слов и слабое моргание. Вспомнив о своем благородном происхождении, я швырнула плащ обратно. Поток прервался. После более-менее энергичного выпутывания из собственной одежды, Джинн встал на ноги и узрел пустую машину. Усы вначале почернели, потом завились колечками, потом и вовсе исчезли.

— Где этот парень? — произнес Джинн, чрезмерно упирая на слово «где».

— Вообще-то я собиралась узнать у тебя.

Тут под ухом рявкнул автомобильный клаксон, и мы с глюком подскочили одновременно. Мальчик стоял, жизнерадостно улыбаясь, и держал в одной руке старинный клаксон, а во второй — слегка, помятый жестяной будильник. Если не заметить черно-ржавых пятен на ночной сорочке, грязных потеков на обеих руках и свежесбитого колена, выглядел мальчуган вполне прилично. У него было нормальное лицо нашкодившего озорника, небрежно постриженные светлые волосы и щеголеватая зеленая серьга в левом ухе. Вчера в полутемной машине я не слишком-то разглядела нашу добычу, но сегодня посчитала ее симпатичной. Похоже, глюк держался иного мнения, потому что взгляд у него стал довольно зловещим, и улыбка сползла с лица мальчугана.

— Папа разрешает мне ходить на свалку! — поспешно заверил он Джинна.

Глюк попытался выглядеть еще более свирепо, отчего шрамы у него на лице побледнели еще больше. Я решила несколько отвлечь его и спросила насчет машины. Глюк не успел ответить.

— А к башне никто не ездит на машинах! — закричал Арни. — Там заклятие!

— А разве открытые ворота его не снимают? — вид у глюка стал достаточно глупым.

— Раньше снимали, а теперь папа его усилил!

Джинн закрыл рот, и тотчас же зеленые усы проступили над верхней губой и, быстро удлиняясь, поползли вниз.

— Дина, а ты помнишь, что его папа велел сделать, если сын будет озорничать?!

Усы испуганно исчезли, а мальчишка смущенно потупился. Я взяла из его руки будильник, положила на заднее сидение, а освободившуюся ладонь крепко зажала в своей. Клаксон мы, не сговариваясь, решили оставить.

К башне пришлось идти пешком. Со вчерашнего дня дорога не стала приятней. Солнце еще только поднималось над горизонтом, и было не слишком жарко. В желудке привычно пищало. В этой дурацкой стране с ее дурацкими законами быть голодной — это нормальное состояние нормальной принцессы. Как мне это все уже надоело!