След Гунна

Я мало что помню из той схватки: все смешалось для меня в багровом тумане, на фоне которого выделяются лишь несколько деталей. Мой мозг работал слишком стремительно, чтобы действия зафиксировались в памяти, и я теперь точно не помню, с какими прыжками, наклонами, отходами в сторону я парировала атаки мечей. Знаю только, что размозжила голову Конрада Немца, как дыню, и его мозги повисли на лезвии меча. Помню, что тот, кого звали Гастон Волк, слишком доверился своей кольчуге под лохмотьями, мой удар пронзил ржавое железо, и он рухнул на пол с вывалившимися кишками. В красном тумане один Жан надвигался на меня, и я коснулась мечом его правого запястья, отрубив руку, державшую меч, хлынул багровый фонтан крови. Жан глупо уставился на хлещущий кровью обрубок, а я пронзила его грудь с такой яростью, что упала вместе с ним на пол.

Не помню, как я встала и вытащила меч из трупа. Перешагивая через тела, волоча меч, я проковыляла к окну и прислонилась к подоконнику. Смертельная усталость навалилась на меня вместе с жестокой рвотой. Из раны в плече струилась кровь, моя рубашка превратилась в лохмотья. Комната плыла перед глазами, запах свежей крови вызывал отвращение. Как сквозь дымку, я увидела белое лицо Этьена.

Затем послышался топот ног по лестнице, и вбежали Жискар де Клиссон с мечом в руке и Дюкас. Они уставились на открывшееся им зрелище как в столбняке, де Клиссон с отвращением выругался.

— Что я вам говорил? — чуть не задохнулся Дюкас. — Дьявол в штанах? Святой Дионисий, вот это бойня!

— Твоя работа, девушка? — странно тихо спросил Жискар. Я откинула назад мокрые волосы и, качаясь, выпрямилась.

— Да. Это был долг, который я должна была оплатить.

— Боже мой! — прошептал Жискар, обводя взглядом комнату. — В тебе есть что-то темное и странное, при всей твоей чистоте!

— Да, Темная Агнес! — сказал Этьен, приподнявшись на локте. — Звезда тьмы светила при ее рождении, звезда тьмы и непокоя. Куда бы она ни пошла, везде будет литься кровь и будут умирать мужчины. Я понял это, когда увидел ее стоящей на фоне восхода, который высветил кровь на ее кинжале.

— Я заплатила свой долг, — сказала я. — Если я и подвергла риску твою жизнь, то оплатила долг кровью, — и, бросив меч к его ногам, я повернулась к двери.

Жискар, наблюдавший все это с глупым от изумления лицом, покачал головой и, как в трансе, шагнул ко мне.

— Когти дьявола! — сказал он. — То, что произошло, в корне изменило мое мнение! Ты вторая Черная Марго из Авиньона. Настоящая женщина меча стоит двух десятков мужчин. Ты все еще хочешь поехать со мной?

— Как товарищ по оружию, — ответила я. — Я никому не буду любовницей.

— Никому, кроме смерти, — сказал Жискар, посмотрев на трупы.

4

Неделю спустя после битвы в комнате Этьена Жискар де Клиссон и я выехали из таверны «Красный вепрь» и отправились по дороге на восток. Я сидела на горячем боевом скакуне, одетая как подобает товарищу де Клиссона — в вельветовый камзол, шелковые бриджи и длинные испанские сапоги. Под камзолом мое тело защищала простая стальная кольчуга, а на голове возвышался блестящий шлем. Из-за пояса торчали пистолеты, меч висел на богато вышитой перевязи. Поверх всего этого развевался плащ из багряного шелка. Все это купил для меня Жискар, начинавший ругаться, когда я протестовала против его расточительности.

— Можешь заплатить мне из той добычи, что мы возьмем в Италии, — сказал он. — Но товарищ Жискара де Клиссона должен ехать нарядно одетым!

Иногда я сомневалась в том, что Жискар принимает меня как мужчину в той полной мере, как мне хотелось. Возможно, тайно он еще лелеял свою первоначальную мысль. Но это не имело значения.

Прошедшая неделя была очень насыщенной. По несколько часов каждый день Жискар учил меня искусству владения мечом. Сам он считался лучшим мастером меча во Франции, и он клялся, что не встречал еще ученика способнее, чем я. Я училась тонкостям битвы мечом так, словно была рождена для этого, и быстрота моих глаз и рук часто срывала изумленное восклицание с губ Жискара. Кроме того, он учил меня стрелять в цель из пистолета и показал много искусных и невероятных трюков в битве один на один. Ни один новичок никогда не имел более знающего учителя, и ни один учитель никогда не имел более устремленного ученика. Я горела желанием постигнуть все, что касалось этого мастерства. Казалось, я заново родилась для этого нового мира, предназначенного мне с самого рождения. Прошлая жизнь превратилась в сон, который скоро забудется.

Итак, однажды ранним утром, еще до восхода, мы с Жискаром вскочили на коней во дворе «Красного вепря», и Дюкас пожелал нам попутного ветра. Мы уже повернули со двора, когда раздался голос, звавший меня по имени, и я увидела белое лицо в окне наверху.

— Агнес! — крикнул Этьен. — Ты уезжаешь, даже не попрощавшись со мной?

— Для чего такие церемонии между нами? — спросила я. — Ни ты, ни я ничего не должны друг другу. И нет, насколько я знаю, между нами дружбы. Ты уже достаточно здоров, чтобы самому заботиться о себе, и не нуждаешься больше в моей помощи.