След Химеры

Михаил Владиславович Иванов — капитан и владелец нашей славной посудины, сиречь рейдера «Молния» — проигнорировал протянутый Грегом Слоуном стакан (это с односолодовым двенадцатилетним виски!) и принялся раздраженно барабанить пальцами по подлокотнику роскошного кожаного кресла. Мистер Слоун, подвизавшийся на должности финансового директора объединения, с сомнением покосился сначала на емкость, потом на меня, но все же решил, что совершеннолетний владелец контрольного пакета предприятия и элитный напиток в одной точке пространства-времени в конфликт не вступят. Я, естественно, отказываться не стал, когда еще такой случай представится! И дело даже не в том, что у меня нет доступа к бару гостевых апартаментов (фиг вы угадали), а в очередном, пусть и незначительном, торжестве справедливости. Если кто не понял, мой статус равного среди равных только что лишний раз подтвердили. А таких фактов за те три года, что я проторчал на «Молнии», раз-два и обчелся. Очень уж неохотно старики-оппозиционеры, науськанные папенькой, до такого снисходили. Опять же, сильно подозреваю, из чистого уважения к Виктору Андреевичу Смалькову, председателю совета директоров Корпорации «Спейс Текнолоджиз Групп», к которой объединение пусть и формально, но принадлежало. К тому же всех троих, насколько я понял из скупых обмолвок, с младых лет объединяла дружба. Так что неудивительно, что два старпера взяли надо мной шефство. Ну, как они это понимали, естественно. И хотели, как лучше. И вообще, вели себя как няньки. Тьфу, зла не хватает! Тренер дядя Коля надо мной никогда так не трясся, наоборот, предпочитал действовать по принципу «авось сам выплывет». А эти как наседки, только и знают кудахтать. И почему это меня постоянно подмывает над ними поиздеваться? Прямо даже не знаю…

Едва завладев стаканом, я демонстративно плюхнулся на диван, расположенный напротив кресел Грега и кэпа, отсалютовал обоим емкостью и не менее демонстративно сделал хороший глоток, предварительно покатав виски по рту. Капитан нахмурился, но я оставил это без внимания. Если каждый раз пугаться, инстинкт самосохранения атрофируется. К тому же, буду честен с самим собой, и пострашнее видали.

— Я склонен согласиться с Майком, молодой человек.

— Да сколько угодно, — пожал я плечами, повторно отдав должное односолодовому. — Господа, я решительно не вижу проблемы. За исключением нашего неизменного конфликта поколений.

— Прикинь, Грег, он не видит! — притворно изумился кэп. — Такой молодой, а уже проблемы со зрением.

— Ты к нему несправедлив, Майк, — не согласился мистер Слоун. — Не в зрении дело. Тут с мозгами напряженка, да и с манерами туговато. Может, соизволите проявить к старшим каплю уважения, Денис?

— Безусловно, мистер Слоун. Как только вы перестанете устраивать цирк с конями всякий раз, когда я прихожу с каким-либо предложением.

— Заслужи сначала, пацан!

— А это в вас, Михаил Владиславович, все еще обида за бездарно продутое пари говорит. Пора бы уже и смириться с фактом.

— Хватит! — Капитан хлопнул ладонью по подлокотнику, неторопливо выпростался из кресла и принялся неспешно вышагивать по каюте, заложив руки за спину. — Действительно, цирк с конями! Денис, если ты настаиваешь, то я разложу ситуацию по полочкам.

Ну-ну, любопытно. Вообще-то наш капитан вполне адекватен. Ну, по большей части. Но иногда на него накатывает, и тогда к нему лучше прислушаться. Интуиция у него не хуже моей, а может и лучше. Он у нас природный псион, в отличие от меня. Я, по большому счету, читер. Без нанов и Зевса никуда, зато более универсален — у кэпа прямая связь только с материнским ядром «Молнии», а у меня с любой доступной техникой. Правда, сначала надо поиметь тактильный контакт, чтобы ботов подсадить. Вот такая любовь на расстоянии. Но на борту капитан царь и бог, этого не отнять. Да вот хотя бы сейчас: не переставая вышагивать, даже не меняясь в лице (разве что лоб чуть наморщил), Иванов усилием мысли активировал голопроектор, и половина помещения, не обремененная предметами роскоши, превратилась в объемное изображение области Млечного пути, занятого Колониальным союзом и пограничными территориями. Изображение, повинуясь невысказанному желанию кэпа, чуть померцало, переливаясь всеми цветами радуги, потом подсвеченная зеленым область скачком приблизилась, обретя четкость. Объемная вуаль превратилась в плотное скопление разноцветных точек, символизирующих отдельные звездные системы согласно классам светил, и капитан, не обращая внимания на метаморфозы каюты, продолжил прерванную мысль: