След крови. Шесть историй о Бошелене и Корбале Броше

Хурл хотелось сожрать это слово, схватить за горло и держать, пока его не покинут остатки жизни. Ей хотелось наброситься на него в смертельном прыжке низко над землей. Взглянуть на него кровожадным немигающим взглядом из ближайшего укрытия. Ей хотелось, чтобы оно преследовало ее во снах.

И посреди всего этого безумного потока желаний жестокая дверь вдруг шевельнулась. От прежнего безразличия окованного бронзой дерева не осталось и следа. Дверь задрожала, будто в лихорадке, а затем распахнулась.

Ведьма Хурл устремилась к бесформенному пятну света и возникшей на его фоне фигуре.

«Убивать!»

Взревев, Малыш повалился навзничь под тяжестью чешуйчатых созданий, которые прыгнули ему на грудь, стремясь сомкнуть челюсти на горле, на руки, извиваясь на них подобно щупальцам, а одно чудовище попыталось вцепиться в промежность. Хлынула кровь. Он отбивался от тварей, отдирая их от себя и расшвыривая во все стороны.

А рядом слышались рев его братьев и крики посетителей таверны.

Стоявшая за стойкой Фелувил злобно выругалась себе под нос.

Котоящеров было девять, и никто из них не превосходил размерами домашнюю кошку или тощего чесоточного амбарного мышелова. Но это никоим образом не уменьшало их ярости.

Малыш сумел подняться на ноги. Крошка и остальные начали размахивать своим грозным оружием. Клинки крушили стулья и столы, поражая несчастных местных жителей, вопли которых сменялись предсмертным хрипом. По залу каталось несколько снесенных голов, на столах и грязном, а теперь еще и окровавленном полу судорожно дергались отрубленные конечности. Котоящеры ловко избегали ударов, прыгая, вертясь и раздирая когтями всех подряд.

Фелувил наблюдала за творящейся бойней со своего места за стойкой. Она увидела, как двое братьев пытались поднять трехручный меч, но тот обрушился на расколовшийся стол, и в лица и шеи обоим вонзились щепки. Какой-то котоящер прыгнул одному из парней на голову, оторвав зубами ухо, а другой брат споткнулся о стул и с грохотом рухнул на пол, где на него набросились сразу четыре кота. Вопль несчастного сменился бульканьем.

А потом удивительные котоящеры, словно бы обладавшие единым разумом, заметили Фелувил, и все девять внезапно устремились к ней, перепрыгнув через стойку. Отшатнувшись, женщина закричала, чувствуя, как их когти раздирают платье и вонзаются глубоко в плоть. Ткань быстро превратилась в клочья, по голой коже стекала кровь.

Внезапно один из котов, пытаясь вонзить клыки в ее грудь, вдруг обнаружил, что его горло яростно сжимают чьи-то зубы. Мгновение спустя взвыл еще один кот: рот на другой груди ухватил его за переднюю лапу и стиснул челюсти, ломая кости.

На тучном теле Фелувил вдруг появились новые рты — на плечах, на отвисшем животе, на бедрах. Еще один раскрылся на лбу. При этом каждый был широко распахнут, скаля острые как ножи зубы.

— Проклятая ведьма! — завопила Фелувил бесчисленными ртами. — А ну, убирайся от меня! Не будь дурой, я же твоя богиня!

В зале перед Фелувил и ее воющими и рычащими противниками, там, где посреди обломков мебели продолжали шевелиться лишь несколько лежащих фигур, остались стоять только трое братьев Певунов. Все тяжело дышали, а с их оружия стекала кровь, тела были покрыты ранами, и они не сводили взгляда со сражения, разыгравшегося по другую сторону стойки.

С левой груди Фелувил свисал мертвый котоящер с перекушенным горлом. Другой, угодивший в ловушку рта на второй груди, разодрал мягкую плоть в клочья, но рот продолжал крепко его держать, вгрызаясь в переднюю лапу.

Остальные коты отступили, сбившись в кучу на окровавленной стойке, и из их глоток вырвался хор пронзительных голосов: «Она моя! Ты обещала! Твоя дочь моя! Ее кровь! Вся целиком!»

— Никогда! — крикнула Фелувил.

Кот с перегрызенной лапой отвалился от ее правой груди, оставив на животе Фелувил следы от трех наборов когтей, и упал на пол. Взглянув вниз, она с хрустом раздавила его голову ногой.

Оставшиеся коты дружно содрогнулись, за исключением мертвого, свисавшего с левой груди.

Фелувил зловеще ухмыльнулась множеством ртов:

— Однажды я от тебя уже избавилась, Хурл, и точно так же будет и в этот раз! Клянусь!

«Не ты, шлюха! Это был ее отец!»

Со стороны двери вдруг раздался чей-то голос:

— И похоже, мне придется повторить.

Семеро оставшихся котоящеров развернулись кругом.

«Вуффал Каралин Ганагс! Мерзкий Старший! Оставь меня!»

Седоволосый мужчина с аккуратно подстриженной бородой, седыми усами и бровями медленно снял лисью шапку.

— Я тебя предупреждал, ведьма. Взгляни, что ты натворила. Почти все мертвы.

«Это не я! Это все те тартеналы!»

— Врешь! — взревел Крошка Певун. — Мы лишь защищались!

Вуффин пристально посмотрел на них.

— Убирайтесь, — велел он. — Я уже прикончил троих ваших братцев, и, если потребуется, разделаюсь и с остальными тоже. Это все ностальгия, — добавил он и, словно извиняясь, пожал плечами. — Ностальгия плохо на меня действует. Очень плохо.

Крошка, злобно ворча, огляделся вокруг.

— Крошка не хочет быть убитым, — сказал он. — Идемте отсюда.

— А как же Услада? — спросил Мошка.

Крошка ткнул пальцем в Фелувил: