След крови. Шесть историй о Бошелене и Корбале Броше

— Обещаю, — ответила Плакса и, повернувшись к Лурме, показала ей на дверь.

Кивнув, Лурма подошла сбоку к двери, а потом метнулась на другую ее сторону и какое-то время ощупывала забрызганные кровью камни стены, прежде чем пальцы ее нашарили край двери. Схватившись за него, Лурма приоткрыла дверь и заглянула внутрь.

— Коридор, — прошептала она. — По обеим сторонам двери в камеры, все открыты настежь.

— А в другом конце? — спросила Плакса.

Лурма взглянула еще раз:

— Еще две двери.

— Две?

Она посмотрела снова:

— Одна.

— Только одна? Ты уверена?

— Погоди… да, другая исчезла, как и в той комнате!

— Та дверь тоже взломана? — осведомилась Плакса.

— Сейчас погляжу… Нет. Но она висит на одной петле.

— Значит, взломана, — буркнул Симон. — неужели не ясно?

— Просто ты не видишь того, что вижу я, — огрызнулась Лурма. — Я вижу засовы. Их два, и они, похоже, в прекрасном рабочем состоянии. Мне пришлось бы вскрыть их оба, если бы дверь не висела на единственной погнутой петле. Так что не учи меня, Симонденалиан!

— Извини, Лурма, — сказал Симон. — Я просто нервничаю, что вполне объяснимо, я ведь тут единственный с оружием, и всем вам придется положиться на меня, если вдруг кто-то на нас набросится. И это мое дело, Лурма, так что лучше помолчи и не зли меня понапрасну!

— Все наши таланты отлично дополняют друг друга, — успокоила их Плакса. — Ладно, Лурма. Отличная работа. Пойдем проверим, что в тех открытых камерах.

— В камерах? Кто меня арестовал? Я никуда не пойду… Пожалуйста, не надо меня арестовывать! — разрыдался Барунко.

Офал взглянул на королевского слугу, который отошел в сторону, чтобы налить себе внушительную кружку вина. Быстро сделав три больших глотка, он моргнул, крепко сжав губы, и, внезапно пошатнувшись, оперся рукой о стену, а затем улыбнулся, словно бы вспомнил некую понятную лишь ему одному шутку.

Король Бошелен Первый сидел на троне.

— Посол, — спросил он вместо приветствия, — как ваше самочувствие? Очень рад. Итак, мы вновь встречаемся поздней ночью. К счастью, у меня вошло в привычку бодрствовать по ночам, хотя в данном случае — после вызова демонов, их обуздания и прочего, — признаюсь, я несколько утомился. Учитывая все вышесказанное, нельзя ли побыстрее?

Офал решил, что тираны обожают слушать собственные речи.

— Прррллл, приветфтвую, сир. — Он достал послание имперских властей и начал читать: — «Королю Бофелену и гражданам прекрафного Фаррога-над-Рекой! Пофле нефконщаемых провокаций в отнофении нафей мирной торговли, караванов и караван-фараев, пофле вопиющего объявления священной войны против королевства Кофмарии, после множества офкорблений и инфинуаций, да будет известно о фофтоянии войны между Кофмарией и Фаррогом…»

— Ну просто очаровательно, — прервал его король. — Нам давно уже было интересно, когда вы наконец это сделаете. Должен вам сообщить, что гранд-генерал Пин Растрёп собрал элитные войска из внушающих страх легионов и уже сейчас готов двинуться маршем в ваше Горное королевство, чтобы истребить его население и превратить в пепел вашу цивилизацию.

— Да, — кивнул Офал. — Позвольте, однако, фообщить вам, щто нафи фпионы прекрафно офведомлены о вафих приготовлениях и щто Кофмария в ожидании неминуемого… хссп тхвлаа… конфликта не только фобрала Южную имперфкую армию, но та уже находитфя на марфе. Фллапп прррлл тхлуп!

— Что ж, тогда нам не придется маршировать слишком далеко, чтобы стереть с лица земли вашу жалкую орду чешуйчатых ящеров.

Офал нахмурился:

— Щефуйчатых ящеров?

— Или эпитет «изверги» кажется вам более подходящим?

— Ахх, прррл. Не «изверги», фир. «Иззаварги».

На этот раз нахмурился Бошелен:

— Прошу прощения?

— Иззаварги. Так называетфя народ Кофмарии.

Стоявший у стены слуга, похоже, поперхнулся вином. Он закашлялся, и лицо его побагровело.

Чуть помедлив, Бошелен махнул рукой:

— Изверги или иззаварги… в любом случае нелюди.

— Увы, нет, фир, — покачал головой Офал, с некоторым замешательством показывая на себя. — К нефщафтью, я фтрадаю кожным заболеванием, которое фделало меня фтоль отталкивающим для фограждан, щто меня отправили как можно дальфе, выделив мне единфтвенного флугу и единфтвенного имперфкого курьера.

Слуга закашлялся еще сильнее. Бросив взгляд в его сторону, Офал увидел, что старик бессильно сползает по стене.

Пожав плечами, Офал снова посмотрел на короля:

— Нефщафтный Офал родилфя уродом. Рафщепленное нёбо, вывихнутая щелюфть, щрезмерная щувфтвительнофть к фвету и фухофти, из-за щего ему требуютфя фырофть и полумрак. — Посол снова пожал плечами. — Фамая больфая трагедия в том, щто я люблю животных, но вынужден обходитьфя общефтвом жаб, змей, щервей и им подобных. Прррл, нефщафтному Офалу приходитфя миритьфя с одинощефтфом.

Король Бошелен откинулся на спинку трона, поглаживая ухоженную бороду.

— Понятно, — пробормотал он. — Итак. — Он выпрямился. — Эта ваша Южная имперская армия…