След крови

«Алло, это Сильвия. Без десяти пять. Говард Барнс отменяет вашу встречу утром в понедельник. Опять! Мне жаль тебя разочаровывать, но если ты размечталась о том, чтобы поваляться в постели со своим сексуальным археологом, то ничего не получится. Всего несколько минут назад приходила некто мисс Рэчел Локлир. Она хочет встретиться с терапевтом-женщиной. Поэтому я проявила инициативу и записала ее на утро понедельника. Знаю, знаю, тебя ждут другие пациенты, но уже слишком поздно всех обзванивать. Я лишь надеюсь, что она придет только один раз… она не похожа на твоих обычных солидных пациентов. Ты же понимаешь, что я хочу сказать? Что ж, с днем рождения еще раз! И отлично провести выходные».

Мадлен улыбнулась. Что бы она делала без знаменитой инициативы своей секретарши? Едва ли нежилась бы в постели с неуловимым Гордоном!

Гордону Реддону было тридцать шесть, и он был почти на семь лет моложе Мадлен. Хорошо это или плохо — Мадлен так и не смогла решить, но он казался даже моложе своих лет, как внешне, так и внутренне. Она старалась не льстить себе или, боже упаси, рассыпаться в благодарностях, но тем не менее была довольна собой.

Час спустя, когда она уже успела смыть с себя въевшийся запах тюрьмы и переодеться в простое черное платье, натянуть практичные шерстяные колготки и сапоги по колено, в дверь позвонил Гордон. Она скользнула по нему взглядом, пока он стоял в ореоле света от уличных фонарей. Он был на пару-тройку сантиметров ниже Мадлен, но она не видела в этом проблемы. Для человека такой «приземленной» профессии он был явно полон самомнения о собственной внешности. Черные джинсы, бледно-розовая приталенная сорочка, дорогой с виду пояс и туфли подчеркивали мускулистое тело. Поверх всего этого он накинул черный плащ с капюшоном.

— С днем рождения! — улыбнулся он и достал из-за спины маленький букетик желтых роз. — Ты ведь сама сказала…

— Да, я не из тех старух, которые ненавидят свои дни рождения. Каждый прожитый год — ода выносливости и долговечности. Почему бы это не отпраздновать?

Она запечатлела поцелуй на его гладко выбритой в салоне красоты щеке и пригласила войти.

— Ты восхитительно выглядишь, — засмеялся Гордон и обнял ее за талию. — Я никак не могу поверить, что ты становишься все старше и старше.

Она не совсем была готова к подобным комплиментам, поэтому отстранилась от него и прошла в гостиную.

— Куда ты меня приглашаешь?

Он усмехнулся.

— Куда пожелаешь. Принеси-ка нам по бутылочке пива; любимая.

Слегка нахмурившись, она отправилась в кухню, а Гордон подошел к большой картине, прислоненной к стене в гостиной. Это была ее последняя работа из серии «Пещеры». Мадлен принесла картину из студии на чердаке, чтобы посидеть на диване и оценить слабые и сильные стороны своей работы. Изрядное количество алкоголя высвобождало ту часть мозга, которая отвечала за способность реально смотреть на эти произведения искусства — потакание ее слабостям.

— А что сейчас пишет мой любимый специалист по муравьям? — обратился к ней Гордон.

Она улыбнулась, представляя, как он наклоняет голову, пытаясь понять суть лихорадочного движения муравьев в черной, по-видимому, огромной пещере. Понимая, что на самом деле Гордона совершенно не интересует современное искусство, Мадлен не могла его винить. Он всегда демонстрировал желание и готовность с искренним интересом выслушать ее пространные комментарии, если она выказывала желание таковые дать. Единственная тема ее картин — муравьи — с самого начала заинтриговала его.

— Как видишь, — отозвалась она из кухни, — это простые муравьи, бегущие на работу и обратно. Муравьиный час пик.

— Это гигантские муравьи-монстры или их жилище — лишь крошечная трещина в тротуаре, намеренно изображенная похожей на пещеру?

— А какое объяснение тебя больше устраивает?

— Господи боже! — скрипуче засмеялся он. — Что, мой мозг подвергается обследованию? Держу пари, что это как-то связано с неким комплексом в отношении размера моего пениса.

Мадлен наконец обнаружила литровую бутылку с пивом в ящике для хранения овощей. Она накануне выпила половину, но, черт возьми, пробка так крепко завинчена! Со злорадством — вроде «авось пронесет», когда незваным гостям приходится спать на уже не свежих, после предыдущих гостей, простынях — она налила выдохшееся пиво в высокий бокал и принесла его Гордону.