След ласки

 В одной такой квартире,  на втором этаже  панельной трехэтажки,  жили  две семьи: Ларионовы  и Межидовы. Третью комнату занимали две чопорных престарелых сестры. В четвертой обитал тихий алкоголик дядя Вася.   У Ларионовых, старожилов этой квартиры, Марии и Александра,  детей было двое: Костя и Ольга. Семейная пара, когда супруга, крепкая и немного полноватая, на полголовы выше своего  мелкого и тощего мужа.   Межидовы переехали в освободившуюся комнату коммуналки когда, по недавним подсчетам, Косте, старшему Ольгиному брату, исполнилось два года. Как раз за месяц перед рождением Ольги. Старший сын Межидовых   –  Ибрагим был моложе Кости на полгода, Ольга –  старше Аминат на два месяца.  А еще с ними жила вечная, неизменная нянька всех детей, и своих внуков и соседей, теплая, необъятная, ласковая бабушка Зухра или Зула, как по-детски называла ее Ольга.

По национальности соседи были чеченцами, но тогда, в СССР, это никаких отрицательных эмоций не вызывало. А хоть китайцы, хоть чуваши, лишь бы люди хорошие!  Когда родилась Аминат, ее мать, тетя Динара, после родов тяжело заболела и попала в больницу почти на два месяца. Была тяжелая операция, врачи с трудом спасли ей жизнь. И все это время Ольгина мать кормила грудью не только свою дочь, но и соседскую девочку. Молока хватало, однако хоть не сцеживаться. И продолжала кормить почти до года. Бабушка Зухра, мама тети Динары, нянчилась с мальчиками. Неудивительно, что дети дружили. Даже в любых списках фамилии стояли рядом – Ларионовы и Межидовы. Все четверо русые, только глазами различаются. У Межидовых, и у сестры и у брата, глаза карие, У Ларионовых – серые. Их вовсе не интересовали никакие национальные различия, даже то, что бабушка Зухра с большим трудом говорила по-русски. И Ольга, к ужасу родителей, первые годы изъяснялась на жуткой смеси русского и чеченского. А потом уже свободно болтала  сразу на двух языках. Когда чужой язык постоянно слышишь с малолетства, он прививается как-то на удивление быстро.     Глава семьи Межидовых, дядя Муса, коренастый, горбоносый, с карими глазами чуть навыкате и густущей шевелюрой темно-русых волос, с аккуратной, тоже русой бородой, дома жил редко, постоянно калымил на разных  шабашных стройках. Приезжал с богатыми подарками для всех, привозил множество очень вкусных лакомств, перепадавших и соседским детям.

У Ольгиной матери на заводе всегда было очень строго с больничными листами, наличие которых, мягко говоря, не приветствовалось. И, если болели дети, а Ольга до школы и в младших классах умудрялась подхватывать ангину не меньше четырех раз на году, с ними обычно оставалась бабушка Зухра. Ухаживала, присматривала, рассказывала множество странных сказок, воспевающих лихую доблесть непобедимых и хитрых чеченских джигитов. У нее даже самые простые сказочные герои, например, комок глины и яичная скорлупка отправлялись угонять чужие табуны. Но, по детству, казалось, что именно так и должно быть.

Рассказывала бабушка Зухра и про свою религию   –  ислам.  За рукоделием руки заняты, а язык свободен. Зухра была правоверной мусульманкой и конечно, расказывала, что Коран "Мать книги", находится под престолом Аллаха. Первая сура, то есть глава – "аль -Фатиха" – "Открывающая (книгу) " содержит всего семь аятов (стихов); и употребляется как молитва, своего рода мусульманский "Отче наш". Ее выучили назубок не только ее внуки, но безошибочно могла воспроизвести и Ольга. Про хаджи рассказывала, которые обязательно должен совершить каждый правоверный мусульманин. И показывала старинные янтарные четки, которые еще   дед самой бабушки Зухры, тоже Ибрагим, привез из священной Мекки, совершив хадж. Это ж сколько лет назад было! Семейное предание, не иначе. Не раз бабушка Зухра повторяла сказание о пророке Ибрахиме, в честь которого был назван внук, прогнавшем дьявола в долине Мина близ Мекки. Страшным голосом вещала она про двух ангелов – опрашивателей и истязателей, которые являются к погребенному мусульманину. Для того, чтобы помочь опрашиваемому, на кладбище, после ухода провожавших, у свежей могилы остается мулла, подсказывающий усопшему, что тому отвечать этим ангелам – Мункиру и Накиру. Вещала про сказочной красоты белоснежную кобылицу по кличке Маймуна, что значит Счастливая, на которой разъезжал Адам по раю. И были у той кобылицы крылья: одно из жемчуга, другое – из кораллов.

Из-за Корана, старинного, в тяжелом, кожаном переплете, Ольга однажды подралась с Ибрагимом. Она хотела заглянуть под обложку, но, не на шутку разъяренный Ибрагим оттолкнул ее с криком, что кяфирам, то есть неверным, нельзя прикасаться к священной Книге. Обиженная Ольга яростно отхлестала его по голове круглым, вязаным ковриком и убежала к себе в комнату. Не разговаривали почти два дня. Опять-таки из-за религии досталось, чуть позднее, но уже полотенцем, и Аминат и Ольге. Они, поспорив, какая религия главнее, надумали измерить по толщине Коран и Библию, чтоб, наконец, решить: которая книга окажется толще, та и важнее.