След любви

При первом же знакомстве – это же понятно! – мы устроили ему вступительный экзамен в нашу уже успевшую подружиться ассоциацию одногруппников. Всех изнутри грыз червь любопытства: в каких же таких битвах и ради чего он пожертвовал здоровьем и целостностью своей правой руки, без которой гонка на выживание в борьбе за звание студента политехнического института после первой же сессии становилась весьма даже туманным понятием – как конспект писать, как чертить?

Оказалось, после успешной сдачи вступительных экзаменов Боря решил отметить с друзьями это знаменательное событие, так как после трёх лет срочной службы матросом он даже и не рассчитывал с первого раза пришвартоваться в бухте высшего учебного заведения, и по этой причине в нём родилась феерическая радость, вследствие чего у бывшего матроса сломался тормозной кран и он, сев на двухколёсного мотоубийцу друга, покатил по ночному городу, врезался в какой-то бетонный столб, сломал ключицу, два ребра и правую руку в трёх местах.

Рассказывал обо всём этом Боря Бешеный со смехом и так, как будто всё это случилось с его заклятым врагом, а не с ним, отчего и мы покатывались со смеху безудержно. Мы не могли не смеяться, слушая его историю: он рассказывал весело, сочно, с юмором, обстоятельно подчёркивая мельчайшие детали, а мы словно на вечере юмора сидели.

Марать бумагу конспектами он, естественно, не мог и поэтому старался слушать лекции со всем напряжением своего мозгового вещества, и за этим тяжким трудом он почти всегда засыпал на лекциях, подложив под голову согнутую левую руку.

В этом месте, на удивительной способности Борика Бешеного спать, я должен остановиться особенно подробно. Это даст читателю более полное представление о нашем уникальном таки однокурснике.

Итак, ночь. Перед тем как ложиться спать, Боря переворачивал вверх дном оцинкованный таз для стирки, который я купил накануне, заводил на максимальную громкость старый механический будильник времён Первой мировой войны и клал его на дно таза, где уже лежали какие-то ключи, ножницы, монеты, – всё это для того, чтобы не проспать первую пару в родной альма-матер. В половине седьмого утра от оглушительного тарахтенья, напоминавшего близкое движение танковой колонны, просыпалось всё общежитие, соседи же по комнате закрывали уши подушками, дабы избежать неотвратимой травмы ушных перепонок; сам же Боря Бешеный продолжал при этом храпеть с таким усердием, что мог бы заглушить рёв моторов целого танкового батальона.

Минут через десять-пятнадцать, очухавшись от контузии, мы, его соседи по комнате, вырубали этот ядрёный будильник и начинали тормошить виновника тревоги, а иногда нам даже удавалось придать отнюдь не проснувшемуся, ещё крепко спавшему матросу запаса сидячее положение, что, в принципе, не имело никакого значения для самого Бори, потому что ему было всё равно, как спать: сидя или лёжа.

После двух или трёх дней тяжёлой травмы по причине воздушных тревог над ухом мы разбили о стенку тяжёлый механический будильник времён Первой мировой войны, обматерили вчерашнего матроса простым деревенским сленгом и подписали промежуточный контракт, по которому мы приняли на себя обязательство пинать нашего друга ногами каждое утро и обливать его холодной водой до тех пор, пока он не вернётся из волшебной страны снов в наш грешный, но реальный мир лекций в восьмом учебном корпусе института. И мы с большим удовольствием и величайшим усердием принялись выполнять пункты нашего договора, не скрывая при этом удовлетворения, получаемого от возможности отомстить за почти состоявшиеся сердечные приступы из-за утренних тревог.

Со временем бунт на корабле начал приносить свои плоды и наш друг – и по совместительству однокурсник – стал входить в колею институтского графика. Но тут неожиданно грянул гром: Боря опять лёг в больницу. Оказалось, что кость правой руки срослась не по правилам, аморально, почему и пришлось коновалам снова сломать её и опять законопатить в более надёжный гипс. Спустя всего лишь неделю Боря Бешеный предстал перед нами в свежей гипсовой обновке и со смехом рассказывал о том, как несколько врачей ломали его руку через колено и никак не могли сломать, и только когда появился здоровенный бугай, по росту и весу напоминающий знаменитого штангиста Василия Алексеева, удалось решить вопрос, но оказалось, однако, что было рано радоваться: рентген показал, что сломали руку не по старым разломам, а совершенно в другом месте, попутно образовав при этом ещё два небольших осколка, следствием чего стала необходимость срочной операции.

Наркоз, скальпель, зубило, молоток… Перекроили, собрали по кусочкам, зафиксировали, зашили, замуровали в гипс.