След молнии

На мгновение воцаряется тишина, прежде чем Ма’йи отвечает:

– Койот знает все.

– Точно! Мэгз назвала вас Койотом. Неужели вы тот самый Койот?

– Можешь звать меня Ма’йи. А ты зовешь Магдалену… Мэгз?

– Женщины любят прозвища.

– Действительно…

Я невольно улыбаюсь, делая три чашки кофе. Добавляю сахар для Ма’йи. Вспоминаю, что Кай любит с молоком, после чего лезу в маленький холодильник. Осталось немного овечьего. Ему уже несколько недель, но пахнет вполне нормально. Лью молоко в третью чашку. Затем несу все три чашки и расставляю их на столе перед Каем и Ма’йи. Кай удобно устроился в моем освободившемся кресле – руки свободно свисают по бокам, ноги широко расставлены. Вид у него такой, будто он нисколько не удивлен этими странными посиделками. Койот вернулся на свое место. Взяв кофе, он бросает на меня проницательный взгляд. Я его демонстративно игнорирую. Просто обхожу тощие ноги и плюхаюсь на диван. Делаю глоток. Кофе заметно остыл, но все равно вкусный.

И вдруг Койот говорит:

– Итак, Магдалена рассказала мне, что ты ее будущий любовник.

Кай издает нервный смешок, я выкашливаю теплый кофе себе на штаны.

– Чего?! – выдавливаю я, чувствуя, как щеки заливает краской. – Я этого не говорила. Я этого не говорила!

Койот переворачивает свои ненормально длинные пальцы и демонстрирует открытую ладонь – словно в знак почти искреннего покаяния.

– Возможно, для этого и не требуется слишком много слов.

Кай широко улыбается.

– Мы с Мэгги познакомились только этим утром, поэтому я бы не осмелился забегать так далеко. К тому же я уверен, что у такой красивой женщины и без меня хватает поклонников.

Я бросаю взгляд на Кая в полной уверенности, что тот шутит. Да, я неплохо справляюсь со своей работой, но, черт возьми!.. никому и никогда не приходило в голову называть меня красивой. Тем более странно услышать такое от мужчины, который в сто раз симпатичнее, чем я. Но сколько я ни приглядываюсь, я не вижу на его лице ничего, кроме искренности.

Койот глубокомысленно кивает, не сводя с меня глаз.

– Я пытаюсь донести до нее мысль, что есть много любовников на свете. Их так же много, как звезд на небе.

– Ты пытаешься… что? – фыркаю я. – О, так это была помощь? То, что ты наговорил мне до этого, должно было как-то мне помочь?

Ма’йи смотрит на меня не мигая.

– Знаю, что ты мне не веришь, но я всегда пытаюсь помочь тебе, Магдалена.

– Ты всегда стараешься извлечь выгоду для себя.

– Разве нельзя делать то и другое одновременно?

– Нет, нельзя!

– Мэгги сказала, что вы старые друзья, – осторожно вмешивается Кай. – Как вы познакомились?

Вообще-то я сказала, что мы «заклятые друзья», и это еще мягко сказано – тем более после сегодняшних его выходок. Но Ма’йи, оживившись, широко улыбается довольной улыбкой.

– Да, мы старые друзья, – охотно соглашается он. – Я познакомился с Магдаленой, когда она была девочкой, еще до конца Пятого Мира – когда такие, как я, обитали только в снах пятипалого народа.

– Пятипалый народ – это мы. Люди.

Ма’йи снисходительно улыбается.

– Да, это дине.

– А конец Пятого Мира? – спрашивает Кай. – Вы имеете в виду Большую Воду?

– Именно так. – Ма’йи наклоняется вперед, увлеченный своей ролью рассказчика.

Вот так запросто Кай взял и заставил его говорить. Без обычных насмешек и поддразниваний Койот стал делиться своими обширными знаниями о Динете. Признаться, это впечатляет.

– Я прожил много жизней во многих мирах, – говорит Ма’йи, – я уже был, когда Меняющаяся Женщина впервые создала пятипалых людей и все их миры один за другим закончились великими потопами. Каждый раз вода поднималась так высоко со всех сторон, что вздымающиеся волны казались заснеженными вершинами далеких гор. Последний потоп, который вы называете Большой Водой, положил конец Пятому Миру и начал Шестой. В подобные моменты открывается проход, по которому в мир могут возвращаться такие, как я.

Его голос приобретает драматический оттенок и начинает звучать почти как мелодия. Ма’йи явно наслаждается, купаясь в восторженном внимании Кая. Но я замечаю, что он не упоминает о своей роли в ранних наводнениях, и задаюсь вопросом: какое участие (если таковое вообще было) он принимал в возникновении последнего?

– В мир на поверхности Земли? – уточняет Кай.

– В Динету.

– Значит, раньше ты жил во снах?

– Во снах и видениях, – признается Ма’йи, – в легендах и песнях.

– А теперь?

– А теперь, с появлением Динеты и Шестого Мира, мы стали такими, какими были раньше.

– И под словом «мы» вы подразумеваете…

– Всех нас. И тех, кто Дийин Дине, как вы их называете, или Священный Народ. И тех, кто бикъэайе’йи.

– Значит, вы – не Дийин Дине?

Наклонив голову набок, словно собака, силящаяся понять неразумного человека, он отвечает:

– Я Койот.

– Конечно, – легко соглашается Кай, не теряя ни секунды. – А есть еще такие, как вы?

– Другие есть – Барсук, Рысь, Волк, – но таких, как я, нет. – Он слегка приосанивается и поправляет галстук.

– А как насчет монстров? – спрашиваю я.

Он замолкает на насколько секунд, задумавшись, прежде чем продолжить: