След молнии

Мы строим наши планы за кастрюлей с тушеной лосятиной и толстыми пышными лепешками, которые на скорую руку слепили Грейс и «мистер Веснушка». Затем Рисса с Клайвом осматривают арсенал Грейс, прикидывая огневую мощь, которая может нам понадобиться. По ходу дела у них завязывается спор с Жаждущими на предмет того, можно ли переделать винтовки в огнеметы. Это довольно бурное обсуждение – наполовину возбужденное, наполовину испуганное. Я остаюсь на месте как можно дольше, прокручивая в голове все, что помню о топографии Черного Плато и излюбленной боевой тактике Нейзгани. Я знаю, что он не может не ждать нас там. Но меня беспокоит не это. Он оставил меня в живых, и я не понимаю почему. Почему он пощадил меня, когда я была полностью в его власти? Почему целовал меня? Почему насмехался надо мной и уговаривал к нему вернуться?

Сославшись на усталость, я ухожу в одну из свободных комнат в домике Грейс, поскольку не хочу сейчас слушать разговоры о войне. Дальняя стена целиком состоит из встроенных книжных полок, и я принимаюсь листать книги в мягких обложках, пытаясь отвлечься.

– Ищешь что-нибудь интересное? – раздается за спиной голос Кая.

Я оборачиваюсь и вижу улыбающегося Кая, остановившегося в дверях. На нем прежние мешковатые брюки-карго и футболка «AC/DC». Кай уже не так плох, как раньше, но морщины вокруг рта и синяки под глазами остались, отчего он кажется строже и старше своего возраста. Он больше не выглядит царственным и неприкосновенным, как в Шалимаре. Теперь Кай похож скорее на принца в изгнании или как минимум пережившего осаду.

– Ага, хочу найти руководство «Как сокрушить армию плотоядных монстров и убить бессмертного воина, который только что надрал тебе задницу», но его почему-то нет. – Я постукиваю пальцем по пустому месту на полке. – Наверное, Грейс куда-то переставила.

– О, – говорит Кай и входит в комнату. – Оно очень популярно. Я уверен, что кто-то одолжил и забыл вернуть.

– Вот негодяи!

Он смеется и подходит ближе. Затем берет с полки случайную книгу.

– А как насчет этого?

На обложке изображен голый по пояс мускулистый индеец с длинными развевающимися локонами, страстно целующий белую рыжеволосую женщину. На заднем плане – стереотипная прерия с обозами и буйволами.

– Ммм… про любовь? Не думала, что ты такой романтик.

Он ставит книгу обратно на полку.

– Значит, ты плохо меня знаешь.

– Да нет. Я тебя знаю довольно хорошо, – говорю я, думая о последних днях и ночах. Я вспоминаю его руки, обнимающие меня, и тело, прижимающееся ко мне.

Он наклоняет голову и прищуривается одним глазом, будто оценивая, действительно ли я флиртую. Или хотя бы пытаюсь флиртовать. По правде говоря, я понятия не имею, что делаю. Наконец Кай сжаливается надо мной, и уголки его рта приподнимаются в улыбке.

– Это было исключительно ради здоровья, – говорит он.

– Неужели? – спрашиваю я. – Что-то я не помню, чтобы Тах когда-нибудь прижимался ко мне в процессе лечения.

– Кстати, о лечении… ты как себя чувствуешь?

Я вздыхаю и прислоняюсь плечом к книжному шкафу. Вся легкость момента куда-то исчезает.

– Укатали сивку крутые горки.

Он тупо на меня смотрит:

– И что это значит?

– Городской мальчик…

– Согласен, каюсь.

Я колеблюсь, полная сомнений, стоит ли ему признаваться. Но после того, что Кай сделал для меня, он заслуживает честного ответа.

– Мне больно, – говорю я, – и внутри, и снаружи. Я знаю, что тело мое исцелится, но душа… – Я пожимаю плечами. – Я любила его, Кай.

Он молчит несколько секунд, опустив голову.

– Ты была на волосок от смерти, – говорит он. – Я могу исцелить твое запястье и спину. Но дух… Он долго не хотел возвращаться.

Он хочет сказать, что я уже была мертва? Я вздрагиваю. Не хочу даже думать об этом. Если бы я умерла, я бы поняла это, не так ли? Даже Каю не под силу воскрешать мертвых.

– Знаешь, люди, которые любят тебя, не станут причинять боль, – говорит он, не сводя с меня глаз. – Любовь не подразумевает желания убить.

Даже не знаю, что на это ответить. Конечно же, он прав. Что бы ни было между мной и Нейзгани, но этого больше нет… если оно вообще когда-то было. Но чувства не умирают в одночасье. Я не могу просто так взять и обо всем забыть.

Но я могу отпустить часть того, что чувствую. Начать освобождать место для чего-то нового…

– В общем, мы квиты, – говорю я вымученно бодрым голосом, пытаясь вернуть то светлое настроение, которое царило между нами всего несколько минут назад.

Он хмурится, не понимая, к чему я клоню:

– Что ты имеешь в виду?

Я делаю шаг вперед, сокращая расстояние между нами.

– Я спасла твою жизнь, ты спас мою. Верно?

Теперь мы стоим лицом к лицу – так близко, что я чувствую его дыхание на своей коже и запах кедра от его растрепанных волос.

Он расплывается в дерзкой улыбке.

– Ну с формальной точки зрения я спас тебя дважды. Ты забыла про Рок-Спрингс?

– В Рок-Спрингс я бы справилась сама, – шепчу я, касаясь губами изгиба его уха. – Я просто оставила тебе возможность повыпендриваться.

Его руки обхватывают мою талию, и он шепчет в ответ:

– А вот мне запомнилось другое.