След оборотня

Маг-Паук видел с закрытыми глазами больше, чем с открытыми. Ксин выскочил из-за скалы, и тотчас же между ним и чародеем материализовался отвратительный голый получеловек-полупаук. Голову покрывала паучья шерсть, из щек росли суставчатые конечности с крючками на концах, а чудовищно растянутый рот заполняли изогнутые клыки и клешни. Над ним смотрели на Ксина удивительно человеческие грустные глаза. Руки создания напоминали человеческие, но обладали пятью или шестью суставами и заканчивались волосатыми ладонями. Остальное тело было обычным, человеческим, за исключением низа живота, где шевелилась пара коротких толстых щупалец.

Котолак, не обращая внимания на иллюзию, прямо сквозь нее бросился на мага. Противник совершил ошибку, создав лишь видимость чудовища, без ощущения Присутствия. Чародей перекувырнулся назад эффектным сальто, избежав когтей Ксина, но, застигнутый врасплох, забыл о висевшем над землей искусственном пауке. Котолак машинально ударил его лапой, сбросив в жар костра. Артефакт, настроенный на удаленное управление Волокуном, рассыпался брызгами искр. Маг-Паук яростно выругался, видя, что теперь он будет вынужден управлять гигантским демоном сам, и скрылся среди скал. Ксин, не раздумывая, прыгнул за ним, но могучий удар защитного заклятия отбросил его обратно на полянку. Он тяжело рухнул на спину, вдавив в землю догорающие остатки паучье-человечьей иллюзии.

Ксин с трудом поднялся. Он чувствовал себя крайне уставшим и разбитым. Сил не хватало до такой степени, что в момент падения совершилось обратное Превращение. Котолак превратился в донельзя истощенного человека, мучимого безумным голодом, которого не могла утолить никакая обычная пища. С невероятным трудом он двинулся следом за чародеем. Он догадывался, что Маг-Паук пошел к Волокуну, и поспешил туда, чтобы отрезать ему дорогу.

Противник предвидел действия котолака и уже ждал его в засаде. Кошачий слух Ксина уловил биение сердца за ближайшей скалой, и котолак помедлил, прежде чем сделать следующий шаг. Если бы не это, шаровая молния ударила бы ему прямо в лицо. Огненный шар пронесся рядом, ослепив Ксина, ударился о камень и рассыпался облаком мелких молний, одна из которых ударила котолака в бедро. Ксин с хриплым стоном упал. Всю левую ногу и мышцы живота охватила судорога. Он попытался отползти, но замер при виде приближающегося Паука.

Чародей забавлялся маленькой шаровой молнией, которая с шипением летала между его вытянутыми ладонями. Он остановился над котолаком, казалось, хотел что-то сказать, но передумал и быстрым движением протянул руки к лежащему. Светящийся шар ударил Ксина в грудь. Его окутали голубые зигзаги, а все тело мгновенно выгнулось дугой, касаясь земли лишь пятками и затылком. Волна сумасшедшей боли обрушилась на разум котолака, но не лишила его сознания. Его демоническая природа не в силах была чем-либо ему помочь. Он продолжал изгибаться дугой, медленно опускавшейся по мере того, как проходила судорога мышц.

Чародей потянулся к поясу за оружием, чтобы добить противника. Нащупав лишь обычный стилет, он передумал и снова сотворил в воздухе шаровую молнию, значительно меньшую, чем две предыдущие. Магу-Пауку после трех недель без сна тоже приходилось экономить силы. Он ощущал усталость, несмотря на то что наложил на себя целый ряд чар, возбуждавших разум и волю.

Шарик сконцентрированной энергии угодил прямо между глаз лежащего. Одновременно губы котолака произнесли какое-то слово. Ксин понятия не имел, что оно означает или откуда оно пришло ему в голову. Достаточно того, что под воздействием заклинания перед самым его лицом огненный шар рассыпался на молнии. Голубые острия ударили в зрачки. Котолак лишился зрения и потому не увидел гневной гримасы на лице Мага-Паука. По замыслу чародея, молния должна была прожечь голову Ксина насквозь. Паук не понял, что стало причиной неудачи, и решил, что сам совершил какую-то ошибку. В конце концов, он все же основательно устал. Он немного постоял над котолаком, думая, что делать дальше, потом, сообразив, что сейчас суминорцы начнут отступать назад из перегороженной долины, наложил на противника чары, делавшие невозможным Превращение, и, решив, что этого достаточно, пошел к Волокуну. В конце концов, с этим отродьем можно было покончить и позже…

Котолаку с трудом удалось перевернуться на бок. Это было все, что он мог сделать. Он ничего не видел, а по мере того, как проходила болезненная судорога, мышцы охватывало полнейшее бессилие. Он знал, что должен встать и идти сражаться, но в данной ситуации трудно, было подумать о чем-либо более абсурдном. К тому же по непонятной причине он совершенно не помнил, что нужно сделать, чтобы совершить Превращение. Все его знания, касавшиеся данного вопроса, поглотила некая странная амнезия. Нужно было откуда-то набраться сил. Откуда угодно…

Он подумал о крови.

Глотке горячей, восхитительной человечьей крови… Вернулся голод. Ксина аж скрутило. Ему удалось встать на колени. Этот небольшой успех лишил его каких-либо тормозов.

Крови… Крови… Крови…