След Охотника (СИ)

— Эта деревня живет тем, что может смастерить. Добрый вечер, — Хемминг поклонился девушке с корзинкой, улыбнулся ее ребенку. — Продовольствие мы закупаем. Спасибо, замечательно, а как вы поживаете? Потому что сами понимаете — вырастить что-то за пределами деревни — невозможно. А тут земля пропиталась… Тут уж либо выращивать… Спасибо, замечательно, а вы как? Либо производить.

На Глейна посматривали с интересом, но не подходили поговорить и не останавливали. Люди тут выглядели, как в любой другой спокойной деревне. Правда привыкли?

Глейна едва не сбил с ног ручеек детей. Даже они ничего не боялись, теперь ему по-настоящему стало стыдно за себя.

— Почему они не нападают? — спросил Глейн и только теперь заметил, что Хемминг разговаривал со знакомым и не расслышал вопроса, пришлось повторить.

— Я… не знаю, — растерялся священник. — Я предполагаю, что мы на их земле. На их святыне. Они как волки — бродят вокруг деревни. Есть забор — и они только скрипят зубами. Но, поверьте, ночью туда лучше не выходить.

— Я и не собирался проверять, — тут же поднял руки Глейн. Он уже осознанно играл юнца, который толком не освоился со своим опасным ремеслом. Хемминг грустно улыбнулся, кивнул:

— Да, правильно. Тем, кто живет тут давно, город не покинуть — они найдут на следующую же ночь, как бы далеко не убежал. Но если бы вы попытались нас спасти — ваша кровь была бы на моих руках. Года три назад один отчаянный Охотник услышал, что нам докучают вампиры. Он, кажется, не понял, насколько все плохо. Мы уговаривали его вернуться, но сами понимаете… Когда начало темнеть, мы закрыли ворота.

Глейна продрало морозом по коже. Стало настолько не по себе, что притупилось чувство голода. Скорее всего того бедолагу просто разорвали.

— Не буду вас пугать, — заметил это добрый Хемминг. Они уже пришли на место, и стало понятно, почему священник относился так покровительственно к Глейну — из дверей монастыря осторожно выглянули мальчишки-послушники, на вид лет пяти-шести.

— А, это, — спохватился Хемминг, — иногда сюда привозят осиротевших детей. Кого-то забирают жители деревни, кто-то остается тут… Я уверен, они бы с радостью забрали всех, но ведь и у них самих в семьях родные дети… Я понимаю. К тому же, они живы на то, что жертвует город.

— Здравствуйте, — произнес остановившийся за несколько шагов до ворот Глейн. В этих мальчишках он увидел маленького себя, осиротевшего при живых родителях. Хемминг совсем не похож на Варина, который был учителем Глейна. Варин — суровый, молчаливый и угрюмый стареющий Охотник, когда-то повредивший руку так, что она не двигалась, а висела плетью вдоль тела. Но даже этот человек, когда гнал Глейна в полночь на улицу тренироваться вместо сна, когда давал ему два ведра и требовал наполнить пруд водой из речки под горой, был лучше его отца. Будь то кровный или тот, что сломал Глейну руку. Ему всегда казалось, что Варин если и не знал всего с самого начала — догадался позже.

Это «позже» было тогда, когда выгонять Глейна уже не имело смысла. Ну не убивали у него всю семью — и ладно, домой не сбежал — уже хорошо. Не жаловался — вообще замечательно.

Одно было плохо: сильнее Глейн не становился. Не так, как остальные или тот же Хеган. Глейн уже тогда научился хитростью добиваться того, что остальные получали силой. Но от тех заданий, которыми нагружал его учитель, Глейн выматывался, падал и норовил себе что-то снова сломать. Когда Глейну было шестнадцать, он путешествовал с Варином по стране, готовился к самостоятельной жизни. Где-то в землях, где правила нечисть, а не люди, Глейн спрятал их татуировки, из походного мешка сделал накидку для Варина и прошел эти земли как мальчик-поводырь для слепого старца, которого изобразил Варин. Они ни разу не сражались там, где была вероятность вообще живым не вернуться. После этого Варин заявил, что как-нибудь его ученик проживет, по крайней мере, ума ему хватит. Варин был хорошим учителем — если где-то и перегибал, то зная, что Глейну это спасет жизнь. Хемминг не должен был перегибать, он не скрывал своей заботы об этих детях. То, что снаружи выглядело как монастырь, оказалось приютом.

— Раньше был монастырь, — за общим столом пояснил Хемминг. Из взрослых ели не только он и Глейн — еще трое парней в мешковатых рясах обедали с ними. — Но нас тут не так много, дети нас не потеснили.

* * *

Что-то не давало Глейну покоя. Ночью, выспавшись за день, он лежал, глядя в потолок. Какое-то чутье мешало спать.

Все в порядке с детьми. Хемминг в деревне и староста, и главный священник. Их церковь не устраивала сожжения еретиков. С вампирами у них нечто вроде соглашения: ни одной человеческой рожи за забором деревни ночью — и никому не будет плохо. Они следят за вампирами, пока те за ними. Конечно, необычное поведение для этих существ, но кто их знает… Не к ним же выходить и расспрашивать, в самом деле. И вроде Глейн в самом деле тут только прохожий, от него не требовали ничего, они привыкли, ситуацию не исправить, и они вполне жили так. Но что-то было не так. Нельзя уходить, пока не понял.