След памяти

Обрывки фраз катились по крышам, отдаваясь эхом в разбитых окнах. Роберт приставил руки к ушам, стараясь понять, что кричит Риггс, но все поглотил рев мотора вертолета. Риггс и Макреди забрались в кабину, и пилот начал передавать Керансу сигналы через ветровое стекло кабины.

Биолог прочел сообщение, переданное азбукой Морзе, отошел от перил и быстро направился к своей лодке.

— Они подберут меня здесь, — сказал он Беатрисе. А вертолет в это время взлетел и по диагонали начал пересекать лагуну. — Лучше оденьтесь. Ветер от винта сорвет с вас это полотенце, как папиросную бумагу. Риггс будет очень торопиться.

Девушка помогла ему свернуть навес над двориком и ушла в комнаты, когда мелькающие тени от винта вертолета заплясали на его стенах. Уходя, она бросила через плечо:

— Но что случилось, Роберт? Почему Риггс так возбужден?

Керанс, прикрывая уши от рева и всматриваясь в зеленую лагуну, почувствовал, как его охватило внезапное беспокойство.

— Он не возбужден, он просто встревожен. Вокруг него все начинает рушиться. Исчез лейтенант Хардман.

Джунгли, как огромная разлагающаяся язва, простирались под открытым люком вертолета. Гигантские рощи водорослей поднимались с крыш затонувших зданий, густо покрывая белые прямоугольники. Тут и там из болота выступали остатки старых крепостных стен, воздвигавшихся, чтобы остановить напор воды; временные причалы все еще плавали у полуразрушенных зданий контор и учреждений, покрытые акациями и цветущим тамариском. Узкие проливы, которые перебросившаяся с одного берега лагуны на другой растительность превратила в туннели шириной шесть сотен ярдов каждый, вели из больших центральных лагун к периферии. Эти каналы обозначали прежние границы пригородов. Везде вздымались горы ила, накапливавшегося у железнодорожных насыпей или у официальных зданий и просачивавшегося сквозь затонувшие арки, как из гигантской клоаки. Большинство маленьких озер им уже заполнилось, желтые диски плесени и грибов покрывали поверхность тины, а поверх плесени вздымалась обильная поросль растений — обнесенный стеной сад безумного рая.

… Крепко привязанный к борту вертолета нейлоновым шнуром, охватывавшим его талию и плечи, Керанс смотрел вниз, следуя по водным путям, шедшим из центральной лагуны. Пятью сотнями футов ниже тень вертолета скользила по пестрой зеленой поверхности воды, и он сосредоточил внимание на местности рядом с тенью. Потрясающее изобилие животной жизни заполняло протоки и каналы: водяные змеи скользили среди погруженных в воду бамбуковых стволов, колонии летучих мышей вылетали из зеленых туннелей, как переносимые ветром облака сажи, в темных углах неподвижно, как каменные сфинксы, сидели игуаны. Часто, как бы услышав шум вертолета, среди полузатопленных окон появлялась человеческая фигура, но затем оказывалось, что это крокодил, поджидающий добычу, или один конец затонувшего ствола, высовывающийся из рощи папоротников.

На расстоянии двадцати миль горизонт все еще был закрыт утренним туманом, огромные завесы золотого пара, свешивались с неба, как полупрозрачные покрывала, но воздух над городом был настолько чистым и ясным, что выхлопные газы вертолета на расстоянии казались странной волнистой надписью. По мере того как они удалялись от центральной лагуны по спирали, Керанс перестал смотреть вниз и загляделся на эту загадочную надпись, оставленную вертолетом.

Ему стало ясно, что шансы обнаружить Хардмана с воздуха — ничтожно малы. Если он не укрылся в одном из зданий рядом с базой, он мог избрать любой из водных путей, а там имелся максимум возможностей спрятаться от наблюдений с воздуха под огромным папоротником.

В кормовом люке продолжали свою вахту Риггс и Макреди. Без своей фуражки, с развевающимися тонкими песчаного цвета волосами, Риггс выглядел, как взъерошенный рассерженный воробей, ловящий раскрытым ртом воздух.

Он заметил, что Керанс стал смотреть в небо, и крикнул:

— Ищите его, доктор! Не теряйте зря времени, секрет успешных поисков — в концентрации внимания.

Получив замечание, Роберт вновь принялся вглядываться в джунгли внизу. Исчезновение Хардмана обнаружили служители лазарета в восемь часов утра, но постель его была холодна и покинута, несомненно, вечером, вероятно, вскоре после вечернего осмотра в девять тридцать. Ни одна из маленьких лодок, причаленных у базы, не исчезла, но Хардман легко мог связать вместе несколько пустых бочек от горючего, нагроможденных кучей на палубе С, и тихо спустить их в воду. Такой плот, несмотря на свою неказистость, легко плавал и мог до рассвета унести его за десять миль, таким образом, район поисков составлял около семидесяти пяти квадратных миль, каждый акр которых был покрыт полуза-тонувшими зданиями.