След пираньи

— Опять-таки видео, — сказала она. — Два месяца назад. В Штаты ввозили из Швеции партии так называемого «зооделикатеса» — женщины трахаются с собаками и конями, мужики — со свиньями, с коровами… В общем, по некоторым признакам это попадало в категорию «федеральных преступлений» — не столько содержимое кассет, сколько методы и пути нелегального ввоза. Я отлично справилась, правда. Вот и поручили это задание, по прецеденту. Никто ведь не ждал особых неожиданностей, предполагалось, я просто буду присматривать за нашими мальчиками… ФБР знает о вашей совместной операции, но она в принципе руководство устраивает — лишь бы были твердые гарантии, что Дреймен ни за что не обоснуется в Белом доме в каком бы то ни было качестве…

— Интересные мы с тобой типы, — задумчиво сказал Мазур. — Такую бомбу в рюкзаке тащим… Может, махнем на все рукой и загоним по весу бриллиантов? Тебе определенно пойдет, если фунта два бриллиантов будет сверкать, где только удастся прицепить…

— Не надо. Не хочу я таких бриллиантов. Страна покатится неизвестно куда…

— Ладно уж, патриотка, — сказал Мазур. — Я шучу.

— Ты правда не будешь меня закладывать?

— Насчет правды… — протянул он. — Знаешь, будь мне лет на пятнадцать поменьше, я бы тебя с удовольствием заложил и считал бы, что исполняю свой долг. А сейчас я старый.

— Ну уж…

— Не в том смысле. Служака старый, вот что. С возрастом понимаешь, что приказы всегда следует исполнять от и до. И не более того. Иначе получаются сплошные неприятности и огорчения. Нет у меня прямого приказа тебя раскалывать — отсюда и будем танцевать…

Он не кривил душой. С возрастом то ли умнеешь, то ли становишься ленив — в специфическом смысле. Ни к чему преподносить Глаголеву еще и этот секрет. Во-первых, Глаголев — чужой генерал, во-вторых, есть секреты, которые изначально следует закапывать поглубже. Нет гарантии, что тайна «гнома» не попадет к тем, кто и так нахапал выше крыши. Он знал достаточно, чтобы понимать: пинок по финансовой системе США вызовет реакцию во всем мире — с непредсказуемыми последствиями…

— А условия какие-нибудь с твоей стороны будут? — спросила Джен.

— А как же. Прямо здесь, под деревом. Нежно и обстоятельно.

— Я так не могу, правда. Ты нормальный мужик, но я не привыкла этак вот расплачиваться…

— Что, секрет «гнома» этого не стоит?

— Ты настроен…

— Да ладно, — сказал Мазур. — Это я развлекаюсь от скуки, для скоротания пути. Приятно хоть немного побыть джентльменом. Да и немного жаль тебя, бедолагу: даже если и наградят за эту операцию чем-нибудь круглым и блестящим, на груди носить, в отличие от военных, все равно не сможешь…[11]

— Жалеть женщину — это мужской расизм…

— Эк тебя замкнуло, — покрутил головой Мазур. — Я тебя жалею, как младшего боевого товарища, устраивает? Плох тот полковник, что не жалеет юных лейтенантов… Вот только пистолетик не отдам, не проси. Не из недоверия, а оттого, что в данных условиях твоя игрушка совершенно бесполезна. Это тебе не с наркоманами на улице перестреливаться… А вообще что-то мы разленились. О деле забыли.

Он достал приемник и прижал его к уху, не останавливаясь. Ничего особенного не услышал — атмосферные разряды, шорохи и трески. На пределе слышимости, правда, комариным звоном слышались голоса далеких радистов, но ни слова разобрать не удавалось. Не выключая приемника, выведя громкость на максимум, Мазур сунул его в нагрудный карман.

— Нам далеко идти?

— Пустяки, — сказал Мазур. — Километров триста.

— Километр — это сколько?

— Ну, боевая подруга, ты меня умиляешь… Километр ровно на шестьсот метров короче вашей мили, так что не столь уж жуткое расстояние… Потом пойдут населенные пункты. И вот тут-то для нас и начнется веселая жизнь… Нет, вон туда, — Мазур легонько повернул ее, взяв за плечи. — На ту горку. Осмотримся. Машинка уверяет, что здесь полно болот, да я и сам помню. И, кроме того, радиопереговоры идут относительно близко от нас, что мне не нравится… И, наконец, пора на ночлег определяться. Через часок эта проблема во всей красе встанет.

— А зверей здесь много?

— Звери нынче сытые, — сказал Мазур. — Главное, береги ноги, если подвернешь ногу или сломаешь — конец…

— Что с тобой? У тебя вдруг лицо изменилось, словно привидение увидел…

— Так, разные воспоминания, — медленно сказал он, чувствуя, как лицо становится застывшей маской. — Смотри-ка, под ногами определенно хлюпает, а дождя тут не было. Точно, болото…

— Это опасно?

— Есть болото, а есть трясина. Опасна именно трясина. В болоте, если не особенно глубокое, разве что перемажешься, как черт… Хотя и в болотах есть поганые местечки… Тихо!

Он приостановился, поднес приемник к уху. Нет, не послышалось:

— …расчетную точку, — пищал далекий голосок. — Выброска десанта начнется по графику.

— …в подтверждение всех прежних приказов… на поражение…

— Ну вот и дождались, — сказал Мазур. — Они не так уж и далеко. И не похоже, чтобы собирались брать в плен. Уж извини, но тут не до сладких колыбельных. Попадемся — обоим крышка.

— Я понимаю…

— Ну вот, тогда дыши, как прикажу, и никак иначе…