След пираньи

Серое небо кое-где было запятнано почти черными облаками — грузными, набухшими дождем, но они быстро уплывали на юг, словно задались целью непременно добраться до Шантарска со всеми запасами воды. Лишь пару раз с небес сыпался косой ливень и быстро прекращался, даже не успев промочить их шерстяные шапочки. Джен сначала упрямо требовала назад свой револьвер, но после второго отказа надоедать перестала. По всему видно: то, что Мазур не стал ни убивать ее, ни пытать, придало девчонке смелости и непринужденности, она даже пыталась, требуя признать ее равноправным партнером, давать советы и предлагать свои варианты отступления — вроде идейки добраться до ближайшего шерифа, то есть его местного аналога, и отдаться под его защиту. Поскольку предложено это было со всей серьезностью, Мазур лишний раз убедился, что его напарница не из ЦРУ: там все же сидят подкованные ребята, натасканные в российских реалиях. Ради интереса — все равно дорога была монотонной, без всяких опасностей на пути — он пытался угадать, что за контора могла подставить ему это очаровательное создание (в версию с окружным прокурором как-то интуитивно теперь не верилось). Увы, ничего не получалось, очень уж велик разброс: от частной сыскной фирмы (нанятой, скажем, конкурентом-политиком), до Общества охраны прав потребителей. В конце концов, был случай, когда одна крупная компания послала в Африку промышленных шпионов, чтобы те подорвали железнодорожный мост — на магистрали, по которой конкуренты вывозили медную руду. Шпионы бездарно провалились из-за бдительности местной вохры, тамошние ребята из контрразведки, навострившиеся было сшить дело о происках ЦРУ в молодом независимом государстве, уже вертели дырки для орденов, но диверсанты, оскорбившиеся попыткой припаять им политику, громогласно вопили, что они не какие-то там рыцари плаща и кинжала, а честные промышленные шпионы, что и смогли надлежащим образом доказать. Их, правда, все равно посадили, но все-таки не в качестве агентов ЦРУ — а это, что ни говори, плюс, срока не те…

— Куда мы идем? — поинтересовалась напарница в десятый раз.

Мазур и ухом не повел — шагал, словно заводной солдатик, демонстративно напевая под нос:

Тело Джона Брауна покоится в земле,
Дух Джона Брауна шагает по земле..

[10]

— Мы же идем на север! Солнце слева, это же аксиома…

— Ну вот, а говоришь, давно забыла бойскаутские времена… — хохотнул Мазур.

— Я серьезно.

— Когда придем, увидишь.

— Но я имею право узнать… В Штатах тебя запросто можно было бы привлечь к суду. Дискриминация женщин. Ты меня поставил в подчиненное положение…

Мазур приостановился, оглянулся — она нисколечко не шутила. Послал бог подарочек…

— Ты эти феминистские штучки брось, — сказал он решительно. — В подчиненное положение попала не по причине пола, а оттого, что в любой группе есть начальник и подчиненный. Даже когда боевых единиц всего две. Уяснила? Потом пожалуешься своему прокурору, если выпадет случай, — или кому там надлежит жаловаться, согласно субординации…

Остановился, достал процессор. Втянул ноздрями прохладный, насыщенный сырой свежестью воздух. До цели было еще довольно далеко — но запах гари ощущался явственно, резкий, принесенный северным ветерком. Джен тоже наморщила нос:

— Пожар?

— Только не лесной, мисс Чингачгук, — сказал Мазур. — Это совсем по-другому выглядит, я-то знаю…

И вновь двинулся вперед, старательно принюхиваясь, — нет, никак не похоже на лесной пожар, дыма не видно. Неведомые соперники похозяйничали на «Заимке»?

— И все-таки, куда мы идем?

— Ладно, — сказал Мазур. — Коли уж связал нас черт с тобой веревочкой одной… Возвращаемся в сказочный городок, вот и все секреты.

— Хочешь там пересидеть?

— Не совсем, — сказал Мазур. — Ты не забыла, что там стоит целехонький вертолет?

У вертолетов есть одно несомненное достоинство: ключей зажигания, которые держат отдельно, как-то не предусмотрено… Конечно, его за это время, пока мы бегали по тайге, могли и испортить, но попробовать стоит. Грех не использовать такой шанс.

— А ты сможешь?!

— Смогу, — скромно сказал Мазур. — Высшего пилотажа не гарантирую, но в воздухе как-нибудь удержусь. Учили…