След предателя

Гитлер вдруг коснулся лежавшей на столе ручки. Контр-адмирал Путкаммер выпрямился. Никогда ранее Адольф Гитлер не пользовался своим правом помилования. Неужели в сознании рейхсканцлера произошли перемены?

Неожиданно Гитлер захлопнул дело и небрежно отбросил его в сторону.

— Меня не интересует их судьба. Они нарушили присягу. Все они солдаты и прекрасно понимают, что бывает с теми, кто не выполнил свой долг перед Родиной. Где смертные приговоры?

— Они здесь, мой фюрер, — открыв папку в кожаном черном переплете, контр-адмирал взял несколько листков и положил их перед Гитлером.

Гитлер без колебания расписался под приговорами военных судов.

— Суровое наказание, примененное к ним, должно послужить уроком для тех, кто хотя бы на секунду позабудет о своем воинском долге и присяге.

— Полностью с вами согласен, мой фюрер! — живо отозвался контр-адмирал, забирая подписанные расстрельные списки.

— И пригласите ко мне Манштейна.

— Слушаюсь, мой фюрер, — произнес Путкаммер и быстро вышел.

Через минуту в кабинет вошел генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн. Высокий, горбоносый, с пристально-острым взглядом и неестественно прямой спиной.

Его можно было упрекнуть в несговорчивости, в трудном характере, но чего невозможно было у него отнять, так это военного таланта, опиравшегося на опыт поколений его воинствующих предков. Одарен, умен, проницателен. Один из немногих, кто был способен возражать Гитлеру. Едва ли не самые значительные победы в Европе связаны с его именем.

Выбросив вверх руку, генерал-фельдмаршал поприветствовал Верховного главнокомандующего:

— Хайль!

Гитлер хмуро глянул на вошедшего и небрежно вскинул ладонь над плечом.

— Присаживайтесь, Манштейн.

Аккуратно отодвинув стул, Манштейн сел. Гитлер задержал взгляд на его нагрудном знаке «За ранение» 3-й степени, такой же был у него самого, также полученный в окопах Первой мировой войны на Восточном фронте. История повторяется. Теперь тоже Восточный фронт.

Отпрыска прусских баронов невозможно было упрекнуть в трусости. Манштейн был одним из блестящих офицеров своего времени. Он мог спокойно переждать войну где-нибудь при Генеральном штабе, но кровь тевтонских рыцарей толкала его на передовую, там, где стоял запах жженого пороха и разложившихся трупов.

— Что у вас, Манштейн?

— Буду краток, мой фюрер. В настоящее время между войсками групп армий «Юг» и «Центр» образовался значительный разрыв. Именно это место наиболее благоприятное для наступления русских. И поэтому я бы вас просил выдвинуть в разрыв вновь сформированное соединение, которое позволило бы создать сплошную линию обороны, иначе удержать Харьков нам будет весьма сложно.

— Но ведь это соединение должно быть из чего-то создано. А у нас просто нет резервов. Какая армия, по-вашему, там должна находиться?

— Мне представляется, что новое соединение можно образовать за счет Семнадцатой армии из Крыма. Ее действия там неэффективны, а для армий «Юг» и «Центр» это будет весьма своевременно и полезно.

— Вы думаете, Семнадцатая армия для этого ведет бои на Кубани, чтобы потом передислоцироваться на Украину? В группах армий «Юг» и «Центр» вполне достаточно боевых частей, чтобы задержать наступление русских, а впоследствии развить успех.

— Мой фюрер, армии групп «Юг» и «Центр» находятся в неблагоприятной местности, они теряют свою прежнюю мобильность, им требуются дополнительные силы, чтобы противостоять натиску русских. У командующего Воронежским фронтом Голикова мощные соединения, включающие три танковые армии, в случае его наступления противостоять им будет чрезвычайно трудно.

Гитлер выдержал паузу. Было над чем поразмыслить. Манштейн терпеливо дожидался ответа, впившись взглядом в лицо фюрера: кожа на его щеках заметно одрябла, пожелтела. Гитлер вел малоподвижный образ жизни, ему бы почаще бывать на свежем воздухе.

— Какова угроза для наших армий?

— Войска русских могут охватить левое крыло армий «Юг» и продвинуться вглубь, — генерал-фельдмаршал водил рукой по карте, разложенной на столе. Гитлер внимательно наблюдал за его ладонью. — Затем они могут нанести удар по нашим тылам, что, в свою очередь, может привести к окружению наших армий.

— Вы хотите сказать, что у нас все так безнадежно и мы не сумеем остановить наступление русских? — строго спросил Гитлер.

— Я так не говорил, мой фюрер, но могут возникнуть значительные трудности.

— У нас есть генералитет, способный разрешить любые трудности. Но я хочу услышать, что вы намерены делать, как командующий группой армий «Юг»?

У генерал-фельдмаршала Эриха фон Манштейна оставалась уверенность, что Гитлер все-таки позволит ему создать новое воинское соединение на наиболее опасном направлении, но сейчас, переговорив с ним несколько минут, Манштейн понял, что его надежды были иллюзорны и, по мнению Гитлера, не имели под собой серьезных оснований.