След ребячьих сандалий

Любимец отряда Геночка Хабибрахманов – этакое ясноглазое белокурое существо с удивительно интеллигентной натурой – сыграл маленького Тома, будто песню спел. Кажется, порой он забывал, что на самом деле он – Геночка, Генка, а не Том. А еще звенела в нем струнка храброго барабанщика, каковым он и был по правде, в «Каравелле».

Мы снимали, как однажды Геночка-Том, доведенный «до ручки» тетушками и печалью, написал отцу письмо, вложил его в бутылку и отправился в дальнее путешествие к большой реке, чтобы бросить бутылку с посланием в воды, бегущие к океану. Там, в океане, моряки обязательно выловят письмо и отдадут капитану Берингу!

Путешествие было нелегким. Том пробивался через лесные дебри, обдирал колени на скалах, переходил вброд горные речки. Всякой такой природы было полным полно на окраине Свердловска, у поселка Уктус, где в боях с местной «общественностью» много лет подряд отстаивал свою штаб-квартиру отряд «Каравелла». Том доблестно преодолевал все препятствия и опасности. И, кстати, главной опасностью оказалась не дикая природа, а два деревенских хулигана, решивших, что прямо им в руки спешит легкая добыча – хрупкое городское дитя в неуклюжих охотничьих сапогах, которые Том позаимствовал для похода у дядюшки.

Хулиганы не знали, что это не просто Том, а еще и несгибаемый барабанщик в душе. Схватка была короткой. Правда в разгар съемок – как всегда в таких случаях (это просто закон!) – влезли под объектив непрошеные зрители. Две тетки с корзинами бросились защищать от юных разбойников ребенка в матросском костюмчике – такого беззащитного и такого милого (несмотря на бахилы).

– Шпана проклятая! Мы сейчас милицию…

Теток успокоили и показали дорогу, по которой они должны идти от съемочной площадки. А Том, направив на обалдевших хулиганов рогатку, отобрал у них для себя штаны и рубаху – чтобы лучше вписаться в окружающую среду и меньше вызывать подозрений у встречных… И он добрался до реки. И бросил бутылку. И, вернувшись домой, прямо в сапогах и рубище, завалился на кружевную постель (представляете реакцию его милых тетушек?).

А бутылка плыла, и – фантастика есть фантастика, Грин есть Грин (хотя в его рассказе и нет эпизода с путешествием и бутылкой) – ее выловили в море рыбаки и доставили на баркентину капитана Беринга. И капитан мгновенно приказал изменить курс…

Кадры с настоящей баркентиной взяли из отрядной кинохроники про поездку в Ригу. Но тропическим городом, где стояло это судно, стала Гавана – с моих кинопленок, которых я множество «накрутил» на Кубе. Могучий прибой штурмует там каменную набережную, вдоль которой выстроились белые небоскребы… А распущенные великолепные паруса океанского корабля мы взяли с кинолент моего друга Евгения Ивановича Пинаева – в шестьдесят седьмом году он плавал на барке «Крузенштерн» и поснимал на нем немало. Особенно в Севастополе, где судно участвовало в съемках фильма о Грине – «Рыцарь мечты»…

Вот видите, два моих «гриновских» города – Севастополь и Гавана – весьма органично вошли в монтаж нашего кино. Был и третий такой город. Его олицетворял я сам – уроженец Тюмени. И, увы, это, по-моему, была одна из самых заметных неудач фильма. Я, из-за большой нехватки взрослых исполнителей, изображал там капитана Беринга. В актерских талантах, мне было далеко до Геночки Хабибрахманова. К счастью, роль оказалась очень короткой и не сильно испортила фильм…

Во время всей этой съемочной суеты у меня и потерялся пятый том собрания сочинений Грина – тот, в который мы часто заглядывали, чтобы проверить: не слишком ли нарушаем авторскую тональность. Но я не жалею, фильм стоил того. К тому же, сейчас на моей полке стоит другой шеститомник – черный, с позолотой. Насколько мне известно, это наиболее полное гриновское собрание. В первом томе, на обороте форзаца, надпись: «Славе с самыми добрыми пожеланиями на 1994-й от семейства Бугровых! В.Бугров. 22.XII.93.»

Мой друг Витя Бугров – составитель и редактор этого шеститомника. Не зря он в студенческие годы собирал материалы про Грина! (А ответственный за выпуск – Геннадий Ходжаев, один из выросших барабанщиков «Каравеллы»). Я от души радовался подарку, не ведая, что девяносто четвертый год станет для Виталия Бугрова последним. (Писать воспоминания – грустное дело).

Киноверсия «Гнева отца», кстати, Виталию понравилась.

…Боюсь, что я сейчас весьма идеализирую наше кинотворчество того времени. Едва ли этот фильм – снятый крошечной, как мыльница, кинокамерой на узенькую пленку, неозвученный, с перекошенными титрами – вызвал бы какие-то особые эмоции у посторонних зрителей. Но мы тогда жили этой кинокартиной и порой окунались в мир Александра Грина с головой.

Я и сейчас окунаюсь в него, когда прокручиваю записанную на видеокассету поцарапанную черно-белую киноленту, которой уже четверть века. Словно ухожу в иное пространство…

Вот как я, запутавшись в сюжетной неразберихе воспоминаний, все-таки хитро привел их к тому, с чего начал: к реальности многомерных пространств нашего бытия.