След росомахи

После их ухода Кымынэ засуетилась, готовясь к разделке добычи.

— Давайте я вам помогу, — предложила Лена.

— Да что вы, — махнула рукой Кымынэ, — запачкаетесь…

— Ну и что? — весело ответила Лена. — Мне так хочется все попробовать — и нерпу разделать тоже… Мне Тутриль много рассказывал, и сейчас у меня такое чувство, будто я вернулась домой после долгого отсутствия, будто я уже тут давным-давно жила…

Онно внимательно и настороженно слушал эти слова, и на душе у него становилось легче.

Женщины ушли на кухню.

— Завтра, если пурга не усилится, можно послать Конопа к дальней избушке, — сказал Гавриил Никандрович.

— Не надо, — строго произнес Онно. — Завтра Тутриль сам придет. Он мне обещал.

— В такую пургу? — усомнился Гавриил Никандрович.

— Должен прийти, — уже с оттенком сомнения произнес Онно.

25

Давно был потерян след росомахи, и Айнана с Тутрилем брели наугад, стараясь держаться направления на берег. Обоих тревожила одна и та же мысль: лишь бы не оторвало лед. И еще — мокрые торбаса. Несмотря на талый снег, хлюпающую воду, торбаса почему-то смерзались, сжимая ноги в тесные, будто железные колодки. Идти становилось все мучительнее.

Тутриль остановился под защитой большого тороса и сказал спутнице:

— Посушим торбаса.

— Как? — удивилась Айнана, втайне радуясь, что удастся передохнуть.

— Как в детстве меня учил дядя Токо, — сказал Тутриль и сел прямо на снег. Он, видно, тоже устал и некоторое время сидел закрыв глаза. Снег таял на его лице, стекал по щекам, по подбородку, и было такое впечатление, что он плачет. Айнана испугалась и крикнула:

— Тутриль!

Он открыл глаза и улыбнулся ободряющей улыбкой:

— Ничего, сейчас будет все в порядке. Разувайся.

Пока Айнана негнущимися, замерзающими пальцами пыталась развязать разбухшие, сырые завязки, покрывшиеся к тому же льдом, Тутриль сгребал снег. Потом сам снял торбаса и чижи. Он изо всех сил колотил обувь по снегу. Наконец Айнана стянула и свои торбаса и последовала примеру Тутриля.

— Если бы мороз был покрепче! — сквозь ветер прокричал Тутриль. — Снег мокрый, плохо сушит мех.

И все же, после того как чижи и торбаса были обработаны снегом, они, к удивлению Айнаны, оказались гораздо суше. Во всяком случае, они не были такими мокрыми, хотя и чувствовалась сырость.

— Ну, а теперь пошли, — решительно сказал Тутриль.

— Посидим немножко, — умоляюще произнесла Айнана.

— На берегу отдохнем, — обещал Тутриль. — Оторвет на льдине, что будем делать?

— Спасут, — уверенно ответила Айнана. — На вертолете снимут, а потом в газетах напечатают.

— Нет уж, этого не надо — ни вертолета, ни газет, — серьезно сказал Тутриль. — Пошли!

Айнана с едва сдерживаемым стоном поднялась на ноги и поплелась следом за Тутрилем, который, низко пригнувшись, прокладывал путь сквозь пургу.

Айнана смотрела на его согнутую спину, скрытую белой камлейкой, видела, как он едва удерживается на ногах, борясь с порывами ветра, и стыд разгорался в ней. Она догнала Тутриля.

— Теперь я пойду вперед!

— Ты же дороги не знаешь.

— А будто вы знаете?

— Нет уж, идем, как шли.

Айнана только дивилась, откуда у ее спутника такие силы, и едва поспевала за ним. Самое неприятное было то, что приходилось идти против ветра. Летящий снег больно хлестал по лицу, выжимал слезы и не давал возможности как следует разглядывать дорогу. Путники часто падали, спотыкаясь о мелкие льдинки, обломки торосов.

Внезапно Тутриль заметил трещину прямо перед собой. Сначала он не понял, что это такое, но тут его сзади схватила Айнана и закричала:

— Вода!

Трещина была еще неширокая. Видимо, лед только что оторвался. Зеленая темная вода была удивительно спокойна и действовала как-то завораживающе.

— Скорее! Скорее прыгайте! — кричала Айнана.

Повинуясь ее крику, Тутриль перемахнул через расширяющуюся на глазах трещину и оказался на другом ледовом берегу.

— А ты что стоишь? — крикнул он Айнане.

Через секунду Айнана была рядом.

— Я хотела, чтобы вы первым прыгнули, — объяснила она свою медлительность. — Пошли скорее. Может быть, это не последняя трещина.

И снова — в путь через пургу, через хлещущий ветер.

Эту гряду торосов преодолевали особенно долго. Она отняла последние силы, и, перекатившись на другую сторону, Тутриль в бессилии повалился на снег. Рядом упала Айнана. Она тяжело дышала, и лицо ее горело от ударов тысяч сырых, острых снежинок.

— Сколько же времени мы идем? — переведя дыхание, спросила она.

Тутриль зацепил рукавицей край рукава, посмотрел на часы.

— Половина пятого утра… Берег уже должен быть близко. Пойдем.

— Давайте немного отдохнем? — взмолилась Айнана.

— А если опять трещина?

Айнана ничего не ответила. Как мучительно подняться на ноги и сделать шаг!

Теперь Тутриль и Айнана шли рядом, поддерживая друг друга. Они ложились грудью на упругий ветер, отвоевывая пространство у пурги.

Вдруг Айнана схватила Тутриля сзади и закричала:

— Вода!

Трещина была такая же примерно, как и первая. Но она, видно, только что возникла и увеличивалась прямо на глазах.

Тутриль, не задумываясь, перемахнул через нее и оглянулся. На другой стороне стояла Айнана и с ужасом смотрела на расширяющуюся трещину.