След сломанного крыла

Приглашенный монах звенит в колокольчик, призывая всех собраться около него. Мужчины садятся на пол с одной стороны комнаты, женщины — с другой. Они сидят отдельно, чтобы не осквернять воздух своей близостью. Когда все усаживаются, монах приступает к молитве.

— Мы собрались здесь, чтобы благословить новый дом наших друзей Ниты и Санджая, — произносит он, подливая жидкое масло в маленький огонек в горшке. Он льет молоко и воду на маленькие статуэтки Ганеши и Шивы, а потом осыпает их розовыми лепестками. — Пусть в этом доме будут только счастье, процветание и крепкое здоровье. Пусть боги улыбнутся этому дому и его владельцам. Никто не заслуживает этого больше, чем они.

Чтение мантр продолжается. Монах перечисляет всех богов, чтобы благословить дом и отогнать от хозяев любое несчастье. Рани желала бы, чтобы это было настолько просто. Как часто она мечтала о простой молитве, которая изменила бы ее жизнь. Будь боги всемогущими, она, как ребенок, поглощенный единственным желанием, попросила бы их наделить ее даром быть счастливой. Но Рани знает, что это не так.

Она не сумела дать своим дочерям детство, которого они заслуживали, и понимает, что нет ни волшебной палочки, ни молитвы, способной стереть прошлое. Ей придется переписать все полотно своей жизни заново, если она хочет жить по-своему. Она должна пересмотреть все правила и отказаться от верований, в которых была воспитана. Она не обязана почитать мужа, который не уважает ее. Постоянный страх быть отвергнутой общиной заставляет ее жить так, как принято. Да, это ложь, но что ей остается кроме лжи?

Рани закрывает глаза и позволяет воспоминаниям о вершине горы в Индии и священным песням слиться с песнями, которые поют сейчас. Так же пахнет благовониями, как и десятилетия тому назад, и этот запах вызывает у нее слезы. Окруженная чужими людьми, она радуется, что имеет возможность побыть среди них такой, какая есть.

После свадьбы ей часто снился один и тот же сон: она падала с верхушки храма и летела вниз по горе. Это было свободное падение — мимо тысячи ступенек и всех, кто поднимался по ним. Она продолжала падать и просыпалась вся в поту. Когда Брент попал в больницу, ей снова приснился этот сон. На этот раз она упала кому-то на руки. Когда она обернулась, чтобы поблагодарить этого человека, то оказалась лицом к лицу с самой собой.

Огонь разгорается, дым курений поднимается все выше. Рани улыбается. Скрытая дымкой, она понимает, что наконец-то живет по-настоящему, и знает, что мир смотрит на нее, улыбаясь.

Соня

Четыре месяца своей первой командировки в роли фотографа я провела в местности, наводненной бандами. Я наблюдала, как мальчиков обучали воинскому искусству еще до того, как они достигали половой зрелости. Они носили оружие как естественное продолжение тела и умели стрелять так, будто родились с этим умением. Любое нарушение порядка, даже такое незначительное, как переход улицы в неположенном месте, могло кончиться казнью. Мальчики, которые когда-то были друзьями, теперь сражались, словно заклятые враги.

На одного из главарей объявили охоту из-за того, что он предложил встретиться главарю противников. Тому, кто предъявит его прошитое пулями мертвое тело, была обещана награда. Когда его загнали в угол, двое его оруженосцев-мальчишек встали перед ним, как щит, и приняли пули на себя. Он избежал гибели и провозгласил своих погибших товарищей героями. На похоронах матери мальчиков легли на их гробы и отказались вставать. Они потребовали от мужчин объяснений, но их, конечно, не последовало. Стоя среди скорбящих, я размышляла, почему дети так легко принимают на себя грехи взрослых, даже если это грозит им смертью.

* * *

Я приезжаю в больницу со своим портфолио — фотографии со всех концов света. Я легко нахожу отдел кадров и жду встречи с начальником. Сначала я навела справки относительно двух других мест работы. И там, и там меня хотели нанять, но работы было недели на две. Мне же она нужна на более долгий срок. Когда я сообщила об этом Линде, она немного помолчала, а потом сказала, что поговорит с руководством больницы. Администрация тут же назначила встречу, а я тем временем постаралась узнать как можно больше о роли фотографии в терапии. Правда, я сумела обнаружить не так уж много: оказывается, помимо музыки и видеоигр, фотография помогает пациентам повышать уровень эндорфинов и стимулирует их на борьбу с болезнью.

Когда я въехала на парковку, мне подумалось: странно, ведь я приехала сюда ради работы, а не ради отца. Мое желание видеть его убывает с каждым днем. Мне нечего сказать ему. Я знаю: если он очнется, то не захочет видеть меня. Только Триша удерживает меня здесь, и я уеду, когда она перестанет во мне нуждаться.

Отдел кадров занимает целое крыло здания. Его сотрудники работают и в самом отделе, и в других больничных отделениях. Все здесь одеты в костюмы, нет белых халатов, которые ожидаешь увидеть в таком месте.

— Соня? Я Шон, — подходит ко мне высокий седовласый мужчина. — Рад видеть вас, — у него твердое и теплое рукопожатие.