След страсти

Первые недели Рита воспринимала его только как своего врача, вяло слушала наставления, старалась выполнять все требования и поражалась тому обстоятельству, что родители сквозь пальцы смотрят на их многочасовое общение. Оскар приходил обычно в пять часов вечера, после окончания приема в поликлинике, а уходил в полночь! Первые их беседы были связаны с тем, что произошло с ней в лесу. Оскар пытался восстановить в памяти девочки ее прогулку, просил описать внешность мужчины, напавшего на нее, передать их разговор или угрозы, предшествующие изнасилованию. А позже, убедившись в бесполезности этих расспросов, он заговорил с ней уже совершенно о другом. Арама все перевернул и вывалил на голову ошалевшей Риты такие мужские откровения, услышав которые, ее родители немедленно выставили бы его вон, если бы вообще не подали в суд за растление малолетки... Он объяснял Рите природу инстинкта, рассказывал о животных, приносил видеокассеты опять же об образе жизни представителей фауны и на этих простых и роскошных в визуальном плане примерах объяснял, что могло толкнуть неизвестного мужчину на изнасилование. И Рита, успевшая уже за пару недель прийти в себя и начавшая забывать пережитый ею кошмар, уже с интересом слушала своего доктора, рассказывающего ей о том, как просто и несовершенно устроен организм человека и как легко сделать зверя по имени мужчина счастливым.

Еще он много говорил о стыде, классифицируя его и пытаясь втолковать девочке-подростку признаки истинного стыда и ложного, особенно когда речь идет об обнаженном женском или мужском теле. Из его пространных речей выходило, что истинный стыд имеет место лишь в категории нравственности и морали, но никак не связан с физической красотой. А потому ненавязчиво опять-таки прививал своей юной подопечной некоторые первичные ростки эксгибиционизма, предлагая ей, по сути, как можно чаще раздеваться перед зеркалом и рассматривать себя, привыкая к обнаженному телу.

Рита, слушая Оскара, ощущала себя оглушенной новизной открывавшейся перед ней взрослой жизни и не могла долгое время решить, рассказать ли матери о том, чему учит ее доктор Арама, или нет. И лишь когда они с Оскаром подошли к наиболее опасной теме истинной причины совокупления живых существ, и, в частности, мужчины и женщины, заговорили о браке и его роли в сексуальной жизни людей, она поняла, что никогда не сможет перешагнуть грань стыда, обратившись с вопросами на эти темы к матери. Пусть будет один Оскар с его «ликбезом», ей и этого вполне достаточно. Тем более что такие разговоры будили в ней непонятные чувства, осложняя и без того непростую девичью жизнь. Ведь она, безусловно, помнила все до мельчайших подробностей, что произошло с ней в лесу. И не только лицо мужчины, с которым она там познакомилась, но и каждое слово, каждое его движение. И если с чем-то не могла справиться ее память, так это с полчищем непередаваемых по силе чувств, которые она испытала там, на жесткой и усыпанной хвойными иголками земле, где ее взял незнакомец. Доктору Араме просто повезло, что его откровенные разговоры с Ритой легли на уже подготовленную, распаханную другим мужчиной благодатную почву этих самых чувств. Иначе скандала было бы не избежать. И оранжерейная девочка вроде Риты, но, в отличие от нее, не испытавшая на себе боль и сладость первого соития, непременно поделилась бы с матерью своими мыслями по поводу бесстыдных бесед с молодым и отчаянно смелым, до цинизма, домашним доктором.

Поэтому весной, когда Риту решили свозить на море (последние полгода она обучалась дома по специальной программе, поэтому вопросов с пропусками занятий не возникало), она нисколько не удивилась, когда узнала, что они отправляются отдыхать вчетвером: она, мама, папа и Оскар.

На море