След. Укус куфии

Плазменная панель в кафе показывала новости — концерт «Блестящих»… в тюрьме…

Тихонов не зря считался лучшим. Опасность он чувствовал спинным мозгом. Когда в зал — выпить кофейку — вошел служитель порядка, хакер буквально стек под стол. Но настроенный на отдых мент даже не обратил внимания на странное поведение парня — много их тут таких, чудиков. На всех не нареагируешься…

…Еще новости. Очередная, шестнадцатая, жертва маньяка…

Посетители кафе бросили свои занятия и потихоньку начали стекаться к «плазме». Милиционер, чертыхнувшись, оставил недопитый кофе и вышел быстрым шагом. Он чувствовал себя тут как на лобном месте, понимая, что на следующей стандартной фразе журналюг «Милиция бессильна» все повернут головы в его сторону. Надо вовремя свалить…

Тихонову это оказалось на руку. Он так же шустро, как на шарнирах, выскочил из-под стола и как ни в чем не бывало уселся на рабочее место.

…Корреспондент, как и предполагал местный участковый, вещал с экрана:

— У следствия нет никаких сомнений — это очередная жертва Органиста. Тот же почерк. Снова никаких следов.

Москва. Паника 4. «Мне мама рассказывала, что дядьки детей воруют…»

Ярким солнечным днем девочки шли по городскому парку. В самом центре парка спрятался за высокими деревьями старый кинотеатр — конечная цель их экспедиции. Там они в подъезде подслушали разговор взрослых соседок, днем — бесплатный рекламный сеанс нового 3D мультика…

— Ленок, не дрефь! — подбадривала самую младшую, сжавшуюся от страха, самая старшая. Девятилетняя Оксана.

Ее родители — выходцы из братской Украины, приехавшие в Москву на заработки, — Наталья Петровна очень удачно устроилась сиделкой за лежачей инсультной старушкой аж за целых двести долларов в месяц. Плюс кормежка. Плюс — проживание. Удивительное для выходцев из маленького городка восточной Украины везение! Муж ее — Семен — вытянул еще более выигрышный билет. Его взяли в подмосковный коттедж. На должность… На все должности. И сторожа. И плотника. И слесаря. И даже сантехника. И платили даже больше, чем Натахе. Триста баксов! Да еще после хозяйских пьянок оставались всякие экзотические разносолы: омары с кальмарами и какие-то японские сухие розы… Или нет, как их — роллы… И все это разрешалось доедать. Он даже, приезжая на свиданку к жене, мог шикануть. В скверике у метро, где они обычно встречались «на нейтральной территории», угощал ее всякими этими невидалями. Правда, не слишком хохлушка прониклась почтением к самурайским деликатесам.

— Эх, ща бы стюдня, — мечтательно проговорила она. — И борщица с салом…

Ничего невозможного для знатной кулинарки в осуществлении ее мечты не было. Кроме одного: готовить — а это тоже входило в ее обязанности — приходилось только то, что можно больной бабульке. Из хозяйских продуктов. Ну и самой есть ту же безвкусную бурду. Не будут же ей отдельно харчи привозить. Вот если б дети жили со старушкой, она бы их — тощих москвичей — откормила. И сама бы оторвалась! А так…

Но Семен с Натахой не жаловались. Им ведь так повезло в тяжкой постсоветской жизни. Только две проблемы никак не могли они решить. Первая — понятно — с супружеским долгом. Свидания в скверике никак не способствовали его выполнению. А хозяева обоих категорически запрещали приводить гостей. А вторая — и она была значительно серьезнее — без родителей росла их любимая доченька. Девятилетняя Ксюшка. Спасибо, троюродная сестра Семена, снимавшая в Москве комнату, сжалилась над ними и взяла девочку к себе. Следить за ней она, правда, не могла. Ишачила круглые сутки на стройке маляром, но ночлег и кормежку — за деньги девочкиных родителей, конечно, — обеспечивала. Семка подозревал, что и сама она кормилась из этого же источника, отсылая лишнюю копеечку, вернее, лишний цент — они ж европейцы, блин, так что им «деревянные» российские рублики копить, — домой. Там на ее заработки муж достраивал дом для их троих детей. А то откуда такая неожиданная широта души? Но все равно был благодарен родственнице.

Ксюша у тетки прижилась. И несмотря на то что не могла похвастаться ни нарядами, ни игрушками, быстро, благодаря боевому характеру, стала главной заводилой дворовой детворы.

— Ленчик, ты что? — дернула она за руку совсем скисшую малявку после того, как та не ответила на первый вопрос.

— Я к маме хочу…

— А мультик?

— По телевизору посмотрю. Вон там дядька страшный. А мне мама рассказывала, что дядьки детей воруют…

— Вот глупая, — громко обругала ее атаманша. Но голос дрогнул.

Тип, что шел за ними уже минут десять, от самого автобуса, ей тоже не нравился. Но показать страх перед мелочью и пуститься бежать она не могла. Взяв за руку Леночку, она даже, наоборот, чуть сбросила темп.

Пусть обгонит.

Но он не обгонял…

Москва. Квартира Антоновой. «Патана лучше тебя в России нет!»

Новенький джип остановился у подъезда многоэтажки постройки семидесятых годов.

Галина Николаевна вышла из машины. Окинула взглядом дом, словно проверяя, не ошиблась ли.