След. Укус куфии

Тихонов откатился на стуле к свободному компьютеру и быстро что-то набрал на клавиатуре.

— Чугунов Вячеслав — он же Волков Вячеслав Геннадьевич, — прочитал он с экрана. — Да, все верно. А вот он и в списке пассажиров в Шанхай. Летит с дочкой. Рейс в восемнадцать сорок.

— У нас час пятнадцать, — сказала Рогозина, посмотрев на часы.

— Поехали! — мгновенно подхватился Круглов.

— У меня нет противоядия. — Галина Николаевна безнадежно развела руками.

Круглов, не слушая ее, уже надевал подмышечную кобуру. Достал из ящика стола пистолет, засунул в кобуру.

— Ничего, освободим девочку, приедем сюда, поработаете еще над противоядием, — бормотал он.

— А если она вот-вот умрет?!

Круглов призадумался.

— Вряд ли. Я думаю, он рассчитал все так, чтобы она умерла уже в Китае.

— Мне нужно еще полчаса. На проверку… — Рогозина метнулась к компьютеру.

— У нас их нет, — сказал Майский уже от двери.

— Но у меня только непроверенный антидот!

— Берите непроверенный. Проверим там. Иначе он улетит.

Рогозина быстро набрала в шприц антидот из пробирки.

Когда за ними тремя хлопнула дверь, очнувшийся Тихонов завопил:

— Меня, меня возьмите!

Дверь ответа не дала.

Тихонов тоскливо проговорил:

— Вот никогда меня на дело не берут. Что за люди!

Белая печально вздохнула.

— И меня…

— Тебя — как раз правильно, — пробурчал он. — Тебя возьми — будет новое дело…

Москва. Аэропорт. Ну, с Богом, ребята!

Кто сидит на тигре, тому сложно с него слезть.

Китайская пословица

Волков заранее забронировал билеты для себя и своей дочки. Документы для «дочки» ему изготовили пару месяцев назад. Фото на них было довольно приблизительным — детское лицо, похожее одновременно на множество лиц. Живой материал для последней, решающей ступени Волков подбирал, уже ориентируясь на эту фотографию…

* * *

Микроавтобус ФЭС влетел на территорию аэропорта.

Его уже ждали двое в штатском. Они быстро заскочили внутрь.

— Давайте на взлетную, — сказал первый. — Посадка закончилась. Вон туда.

Органист с лежащей у него на плече девочкой поднялся по трапу и вошел в салон. Трап отъехал. Навстречу ему по летному полю мчался микроавтобус.

За рулем сидел Майский.

— Сережа, — Рогозина тронула его за плечо. — Езжай как можно тише и незаметнее.

Она достала телефон.

— Алло! Иван! Да, срочно пробей место, куда посадили Волкова Место! Да, жду.

Первый из людей в штатском указал рукой на самолет.

— Вот он!

— …да, поняла! — почти прокричала в трубку Рогозина. — Бизнес-класс, пять «б». Спасибо!

Она спрятала телефон.

— Подъезжаем, — сказал Майский.

Микроавтобус остановился у самолета, который еще только прогревал двигатели.

— Ну, с Богом, ребята, — напутствовала мужчин Рогозина.

Снова подъехал трап, встал у двери первого салона. По трапу начали подниматься пять человек.

* * *

Некто спросил: «Правильно ли говорят, что за зло нужно платить добром?»

Учитель сказал: «А чем же тогда платить за добро?

За зло надо платить по справедливости, а за добро — добром».

Конфуций

Волков наблюдал за ними, и когда они поднимались, и когда появились в салоне. Он не мог видеть, как к самолету со стороны хвоста подъехал «пазик», из которого выбежали омоновцы, рассредоточившиеся у шасси и под крыльями.

Всем духом близкого к полной свободе человека он чувствовал неправильность происходящего. Этих людей здесь быть не должно. Откуда они? Что означает их появление? Разве он совершил хотя бы одну малейшую ошибку? Конечно, нет, он не мог ошибиться. Даже в мелочах — не мог. Он стоял на очень высокой ступени, откуда все земные деяния просматривались вплоть до самых незначительных последствий…

Люди из ФЭС были реальностью, и Волков внезапно понял, что это просто одни из этапов перехода. Небольшое испытание, закаляющее дух. Он с ним справится, и тогда самолет поднимется в воздух и унесет его навстречу Окончательной Свободе…

Писатель Чугунов (он же психотерапевт Вячеслав Волков) достал из сумки небольшую бамбуковую палочку. Майский, шедший первым по проходу между сиденьями, не знал его в лицо, но сразу выцепил взглядом девочку. Впрочем, Майский-то как раз не сильно беспокоил Волкова. Куда важнее была двигавшаяся следом Рогозина.

Вячеслав приложил трубочку к губам и дунул, метя отравленной стрелкой именно в нее. Но у майора Круглова были хорошо отработанные рефлексы. Он успел оттолкнуть Рогозину и частично закрыть ее собой. Полковник милиции упала на пол, майор следом. Его… парализовало.

Однако оставался еще Майский, умудрившийся вышвырнуть Органиста в проход. Тот успел выстрелить еще раз, но промахнулся — маленькая стрела вонзилась в стену салона, просвистев мимо уха противника.

Майский выхватил ее и бегло осмотрел, отметив, что наконечник смазан какой-то густой жидкостью.