След в океане

При заходе в Лас-Пальмас герой моего рассказа Борис попал в «крепкую» тройку. В нее входили двое его коллег, уже много раз бывавших за рубежом. Двое из троих (и том числе и сам Борис) были партийные. Казалось, ничего не предвещало неприятностей. Тем не менее, возвращаясь вечером из увольнения со своей тройкой, я увидел такую картину. К борту нашего судна подъехала испанская полицейская машина, из которой двое полицейских в высоких фуражках вытащили окровавленное и, как мне поначалу показалось, бездыханное тело Бориса. Следом, виновато озираясь, выскочили двое его спутников. «Тело» втащили по трапу на борт, и судно через час вышло из порта. Обстоятельства ЧП выяснились только на следующий день, когда «тело» ожило полностью и было посажено под домашний арест в собственной каюте. Специально созданная комиссия установила следующее…

Сойдя с судна, тройка бодрым шагом вышла из ворот порта и тут ее внимание привлекла красочная витрина ботл-шопа — винного магазина, располагавшегося как раз напротив выхода. Среди бутылок с разноцветными этикетками Борис, оказавшийся человеком пьющим, сразу распознал родные «национальные» бело-красные цвета «Столичной». Более всего поразила его цена — пол-литра «Столичной» стоила всего «рубль местных денег». Не поверив своим глазам, Борис, впервые в жизни попавший в зону беспошлинной торговли, вошел в магазин и желанную бутылку немедленно купил. Друзья стали искать «парадную», чтобы выпить «на троих». Искали долго — парадных поблизости не обнаружили. Выпили поэтому в парке, прямо на скамейке, закусив захваченным с судна бутербродом. «Ребята, — сказал повеселевший Борис, — а вдруг в другом магазине дороже будет? Давайте на всякий случай еще одну прихватим». Потерявший бдительность старший тройки, несмотря на изрядный опыт общения с зарубежными ботл-шопами, не возражал. Вторую бутылку тоже унесли недалеко. Правда, закусывали уже купленными бананами. Погуляли пару часов на солнцепеке и полюбовавшись на красоты курортных отелей, где все оказалось несколько дороже, путешественники снова вернулись к облюбованному ими магазину и взяли третью бутылку. Чем они ее закусывали, компетентной комиссии выяснить не удалось. Установлено было только, что после этого Бориса развезло и он улегся на мостовую, решительно заявив, что дальше не пойдет. Здесь старший тройки, осознав, наконец, свою ответственность, начал всячески тормошить Бориса — к сожалению, без всяких результатов. Вокруг начали собираться любопытные. Тогда старший, сам будучи несколько более возбужден, чем обычно, начал «слегка» пинать лежащего ногами и «нечаянно разбил ему нос». Потекла кровь, испачкавшая рубашку. Вот в этот момент и подъехала полицейская машина.

Целую неделю Борис сидел в каюте. В следующем порту захода он был лишен увольнения. Мне, как начальнику отряда, где случилось ЧП, был объявлен выговор. «Что ж ты, скотина, наделал? — совестил я его. — Себя подвел, нас всех подвел. Неужели же совсем воли нет никакой?» «Саня, — отвечал он мне, — ну, эти-то дураки не понимают. Но ты-то ведь — наш человек, должен меня понять — всего рупь бутылка!» И в глазах его светилось радостное детское изумление…

Кстати сказать, по части добывания в иностранных портах дешевой выпивки и в экипаже, и в «науке» порой попадались подлинные специалисты, закупавшие за бесценок спирт в аптеках. Так, кажется, в 31 рейсе научного судна «Дмитрий Менделеев» с подачи какого-то ушлого моториста вся команда накупила в Монтевидео в аптеке спирт, названный ею «Синий крест», поскольку на этикетке красовался голубой крест. Знатоки испанского языка уверяли, что, судя по надписи, спирт этот предназначен для обмывания покойников, но их никто не слушал, и пойло было успешно «оприходовано» в связи со встречей Нового 1984 года.

В другом рейсе на судне «Академик Курчатов» один из научных сотрудников, не слишком отягощенный знанием иностранных языков, в любом порту захода, а заходили тогда в Перу, Венесуэлу и на Канары, сойдя с судна, прямо направлялся в аптеку, где произносил одну и ту же специально заученную фразу: «Алкоголь натурель уно литро плиз». Ему вручали бутыль спирта, и он, вполне удовлетворенный, уходил.

Вспоминаю в связи с последним, как еще во время походов на «Крузенштерне» я посоветовал нашим матросам в Гибралтаре, заходившим без гроша в кармане в английские магазины, на вопрос продавца: «Чего вы хотите?» отвечать по-русски: «На фиг». Поначалу они смущались, но были поражены, когда услышав энергичное словцо, продавец неизменно улыбался и оставлял их в покое, поскольку выражение это созвучно английскому «ничего».