След в прошлом

Пули ложились рядом, поднимая фонтанчики пыли. Одна из них ударила в камень, за которым лежал он. Осколки камня посекли лицо, и он почувствовал, как по щеке побежала кровь.

Не иначе как снайпер, — раздосадовано подумал он. — Так и убить может…

В направлении снайпера гулко застучал крупнокалиберный пулемёт второго бэтээра. Максим осторожно высунул голову и увидел, как отскочила в сторону белая чалма. Не иначе снайперу оторвало голову, — с удовлетворением подумал он. Так, ему и надо!

Последние метры он полз по-пластунски. Пулю, вонзившуюся ему в ногу, он даже не почувствовал.

Он видел, как намокает бурым цветом его «хэбэ», но продолжал ползти вперёд. На бэтээр он взобрался на одних руках, стараясь не опираться на раненую ногу. Всего несколько минут длился бой, но он уже показался ему вечностью.

Максим открыл люк и увидел окровавленную голову механика-водителя. Он спустился, сначала вытянул его на себя, а затем вытолкнул его на броню.

В следующее мгновение сполз вместе с ним на землю. На земле парень застонал. Максим бросил взгляд вниз, и его обдало холодом — у парня не было правой ступни.

— Там ещё мой командир, — пробормотал он.

— Он жив?

— Был жив…

— Ну вот, товарищ генерал, — прошептал Максим, вспомнив Котова, — я опять иду в ад и можете быть спокойны — у меня нет в руках автомата…

Бэтээр обволокло густым и чёрным дымом. Максим с трудом отыскал люк и снова спустился внутрь. Нащупал тело капитана, он был жив, хотя и был весь в крови.

— Крепись, Вася, сейчас я вытащу тебя наверх, — сказал ему Максим и потянул его на себя, затем поднял и вытолкнул на броню. Вслед за ним вылез и сам. В обнимку с Василием сполз с брони…

— Жив твой командир, — сказал он механику, встретившего его взглядом широко раскрытых глаз, в которых не было ни испуга, ни боли, а лишь полное отрешение…

— Как зовут тебя, парень? — спросил он его.

— Женя, — прошептал тот, обескровленными губами. — Оттащите командира за камни, а я попробую сам туда отползти…

Максим взвалил на себя раненого Василия и пополз с ним за камни. Затем вернулся за механиком, тот смог проползти лишь пару метров и потерял сознание.

— Не вздумай умирать, Женя! — почти прорычал он ему. — Что я скажу твоей матери!

Оттащив парня за камни, Максим снял с себя портупею и перетянул ему ногу. Затем достал из своего кармана перевязочный пакет и перевязал окровавленную культю. Парень вновь пришёл в себя.

— Лежи, Женя, лежи… Не теряй сознание, я сейчас перевяжу твоего командира, а затем вколю тебе укол. — Максим ощупал карманы Василия. — В них он отыскал перевязочный пакет и два шприц-тюбика с обезболивающим веществом. — Какой же ты молодец, Василий, — похвалил он его. — Теперь на всех хватит…

Наложив капитану повязку на грудь, он вколол ему и механику промедол, содержащийся в шприц-тюбиках. Свою ногу он перетянул брючным ремнём, чтобы тоже остановить кровотечение…

Максим видел, как загорелась «шашига», под колёсами которой отстреливались трое пограничников. Полыхало сильно. В кузове были два станковых пулемёта и ящики с боеприпасами. Рванёт — быть беде. Тушить под обстрелом бесполезно.

— Парни, топите машину в арыке, — крикнул он им, что есть мочи.

Его услышали. В кабину запрыгнул один из погранич, этот был водитель, он завёл машину и направил её на полном газу в арык.

Машина затонула почти по кузов, парень выпрыгнул из кабины и сразу же ушёл с головой под воду, чтобы уйти из-под обстрела бандитов. Душманы ещё некоторое время вели огонь по машине, и это позволило двум его товарищам сменить позиции и перебежать под колёса другого автомобиля.

Вскоре к ним присоединился и этот смельчак, он переждал некоторое время в воде, находясь рядом со своей машиной, а потом перебрался по арыку к своим товарищам.

Перед глазами у Максима неожиданно поплыли круги. Только бы сознание не потерять, зарежут ведь, как барана, — овладела им тревожная мысль.

Слева от него, где ещё недавно велась ожесточённая стрельба, послышались взрывы гранат, а затем повисла мёртвая тишина. Неужели всех убили, — с горечью в сердце подумал он. Но там вновь заговорили два автомата.

— Живы! — с облегчением прошептал он, облизывая сухие, потрескавшиеся губы. — Только бы парни выжили… Раны заживут… Надо держаться… Главное, не потерять сознания… Скоро наши подоспеют… Но почему их так долго нет?

Со стороны пограничного поста донёсся звук, и Максим отчётливо различил автоматные и пулемётные очереди. Вот оно что. Блокировали, гады! — ругнулся он. — Теперь скорой помощи не жди…

Слева зашуршал песок.

— Товарищ майор, — послышался слабый голос, и Максим разглядел ползущего к нему пограничника. — Не стреляйте, я свой, я сержант Рябов.

Ноги сержанта были раздроблены взрывом снаряда, и за ним по песку тащился кровавый след.

Максим как-то сразу забыл про свою боль в ноге. Ему было жаль этого молодого парня, только начинающего жить, и так страшно искромсанного осколками снаряда.

— Как же ты, сержант, дополз сюда? — с сочувствием спросил он. — Как ты смог?