След в след. Мне ли не пожалеть. До и во время

Разумеется, подробно перелагать здесь доклад Прочича я не буду, тем более что главный вывод исследования, основанный на анализе тысяч источников, нами был принят (во всяком случае, с ним никто из собравшихся не спорил). Его я и повторю. Густавс был убежден, что Сталин – фигура чисто мифическая. В этом духе Прочич нам его и цитировал: «Никакого Сталина никогда в помине не было. Настоящий Сталин, Сталин, который ест и пьет, – такой же нонсенс, как живая птица Феникс», – и так далее.

Сталина Густавс считал величайшим достижением народного гения. «Я всегда говорил, – писал он, – что единственный истинный художник – народ. Кого поставить рядом со Сталиным? Мы любим его как творение своих рук, – и продолжал: – Сколько вдохновения, мудрости и любви понадобилось, чтобы его создать! Сотни тысяч, миллионы безымянных талантов творили его день за днем, год за годом, – и он удался на славу. То было поистине всенародное дело!»

С этим тезисом Густавса мы, повторяю, согласились, тема была исчерпана, и тут Прочич неизвестно почему вдруг истошно, по-бабьи стал кричать: «Сталина не было! Нет! Нет! Не было! Никогда не было! Не было его, нет!». Он долго так кричал, потом голос его стал сбиваться, захлебываться, всё превратилось в какое-то невнятное причитание, и только тогда его наконец удалось увести.

Я уже говорил, что собрания проходили в небольшом холле на втором этаже, где в обрамлении росших в кадках пальм стоял телевизор; в нашей больнице, в отличие от других, это было самое тихое место. Дело в том, что никто из здешних пациентов не понимал телевизионного изображения (кажется, что-то тут было связано с частотой строк, или кадры менялись так быстро, что больные за ними не успевали). Единственное, что они могли смотреть, – мультфильмы. Мультфильмы им даже нравились, и врачи, считавшие, что чем больше их нынешняя жизнь будет похожа на прежнюю, добольничную, тем лучше, железной рукой сгоняли их на передачу «Спокойной ночи, малыши», когда, как известно, показываются мультики. Пока они смотрели телевизор, мы не спеша гуляли по коридору, после отбоя же снова вернулись в холл и продолжили наши штудии. Сталина никто больше не поминал, с ним всё было ясно, но некоей оппозицией тому, о чем говорилось дальше, он стал.

Разговор начался с обсуждения недавней сенсации – Туринской плащаницы, той самой, которой было обернуто тело Христа, когда Его клали в гробницу и на которой отпечатался и сохранился до наших дней Его облик. Ее находка убедила последних скептиков, что такой человек или Богочеловек действительно был, что две тысячи лет назад Он жил и ходил по земле Палестины, потом был распят и погребен, предан земле, то есть что всё было точно, как описывается в Евангелиях. И, как сказано там же, на третий день могила Его оказалась пуста: Он вознесся и занял положенное Ему место одесную Бога Отца.

Как ни странно, меня не поразило, что накануне я Христа потерял; все высказывались спокойно, пожалуй, даже безразлично: подобный тон вообще был традицией этих встреч. Верует или веровал хоть кто-нибудь из интернатских, понять было невозможно. Говорили не только о Туринской плащанице – разбирались и другие свидетельства историчности Христа, в частности, апокрифы. Какой-то незнакомый мне человек, все ласково звали его Матюша, – кажется, когда в прошлый раз говорили о Толстом, его не было, или я просто не обратил на него внимания, – вспомнил одно позднее и сравнительно редкое свидетельство о Христе – так называемую «Повесть о повешенном». Читали ее из присутствующих лишь двое, и Матюшу наперебой стали просить, чтобы он хотя бы вкратце пересказал сюжет, вообще ввел в курс дела.

Начал он с того, что «Повесть о повешенном» – народный еврейский роман, написанный то ли в X, то ли в XI веке, во всяком случае, именно этим временем датируются самые ранние списки. Книга получилась почти карнавальной по своей жестокости и была некогда популярна, копий сохранилось много. Велика ли ее ценность как источника о Христе – сказать трудно, скорее всего, нет. Большинство считает ее просто антихристианским памфлетом, интерес которого ничтожен. Впрочем, есть богословы, думающие, что она основана на древних преданиях – и тогда, следовательно, частью заслуживает доверия.

История Христа и христианства излагается в повести так: некий молодой и крайне самоуверенный человек, Иисус из Назарета, тайно проник в Святая Святых Храма, где помещался Ковчег Завета, и вынес оттуда талисман; он зашил его себе в бедро, и львы, охранявшие Ковчег, ничего не учуяли. Талисман дал ему силу творить чудеса и побеждать в диспутах самых образованных раввинов. Всё это привлекло к Иисусу сотни и сотни приверженцев, утверждавших, что тот – Мессия, Богочеловек, посланный на землю во искупление грехов человеческого рода. Зачатый непорочно от Святого Духа, Он, на котором нет даже первородного греха, рождением своим изменил мир: если раньше зло на земле множилось и множилось, люди всё больше отдалялись от Бога, то теперь, посланный к ним своим Отцом, Он, как блудных детей, поведет их обратно.