Следом за судьбой

– И я на русском, вот… – он резко замолчал и под моим ироничным взглядом выпалил, – что за ерунда, я не могу прочесть вопрос вслух!

– … – попробовала я, – тоже не получается.

– Магия, однако, – это он типа пошутил, наверное.

– Однако, – согласилась я и снова уткнулась в анкету.

Ваша любимая сказка детства?

Если бы Вы были судьей, какое наказание Вы определили за убийство? Почему?

Какое качество Вы обязательно хотите воспитать в Ваших детях?

По какой причине Вы решили воспользоваться услугами нашей компании?

Подпись о неразглашении. Уф, закончила, от такого самокопания здорово устаешь, оказывается. Тэкс, договор… Не поняла… опять не поняла… Угу, значит, я – туда, если способности есть – моё счастье, учёба, счет в банке или что там у них из сберегательных учреждений, госслужба. Если способностей нема – то уж как получится, может, и совсем плохо. Вернуться можно в любой момент при условии оплаты. Ага… оплата… туда – за счет той же госслужбы, которая в случае счастья (ну вы помните) создает счет в банке, а в случае наоборот становится, судя по всему, кредитором… Угу… А цена вопроса? Где же это было-то… ОГО! Дешевле "Форд Фокус" купить, правда, «Лексус» дороже. Блин, а стоит ли оно того? Быть иль не быть и всё такое…

Я решительно встала и подошла к заветной двери. Очередь недовольно нахмурилась, но промолчала. Из-за двери выплыла сияющая давешняя старушка.

– Я отказываюсь, – выпалила я с порога.

– Присядь-ка на минутку, – девица махнула мне рукой на стул, – прочла договор? Или что-то по анкете не устроило? Да ты не стой, мне причину отказа вписать надо.

Я таки расположилась на этом восхитительном стуле и только тут увидела табличку с именем девушки.

– Евлалия? – от неожиданности я произнесла вслух.

– Лали, – поправила она, – это мой служебный псевдоним. Всегда мечтала, знаешь, о красивом имени, – то ли за подружку меня принимает, то ли манера общения такая. – Ну, рассказывай, – добавила она задушевно, – ты же решилась почти, что не так?

– Меня смущает цена за перемещение.

– Но за тебя платит тот, кто приглашает, ты ни копейки не вкладываешь. Разумеется, кое-какие личные вещи возьмешь, а остальным уже там обеспечат.

– Нет, меня это не устраивает. Вдруг никаких способностей не откроется, а я уже буду лишена шанса вернуться обратно.

– Ты хочешь оплатить сама? Так, мы можем сделать скидку… – Лали вновь уткнулась в монитор и защелкала мышкой. Услышав про скидку, я заинтересовалась, – твой возраст, женский пол, потенциал, образование, наследственность… огроменная скидка 80 тысяч рублей, – она улыбнулась, приглашая разделить её радость, увы, я не была столь оптимистична.

– Даже оставшаяся сумма очень велика для меня. Прошу прощения, что отняла Ваше время, – я поднялась.

– Ничего страшного, – Лали профессионально улыбнулась во все 32 и вновь вернулась к обращению «вы», – приходите ещё. Мы всегда рады видеть вас. Оставляем за собой право информировать о скидках и акциях, проводимых нашими партнерами. Всего вам доброго.

– Всего хорошего, – я вынырнула из офиса и, прошествовав мимо ожидающих, распахнула дверь в весенний субботний день.

Глава 2. История семьи, которая так и не попала в анкету

Моя бабушка Анна на самом деле ясновидящая. Родилась она в 1940 году, перед самой войной, в которой потеряла и мать, и отца. Сама бабушка спаслась благодаря тому, что её деда вместе с заводом эвакуировали в Поволжье. 25-летняя Татьяна вручила свёкру полуторагодовалую дочь, а сама записалась на фронт, стала зенитчицей, её муж к тому времени уже числился среди пропавших без вести.

Прадедушка Иван Терентьевич свято сохранил все фронтовые письма Татьяны. Если эти письма внимательно читать, становится понятно, что на фронте у девушки открылся дар ясновидения. Это было невыносимо тяжело – слишком многое знать о своих боевых подругах, о предстоящих испытаниях. Во всех письмах она обращается к дочери, как ко взрослой, просит свёкра приглядывать за сироткой. Татьяна прошла почти всю войну без единого ранения, но погибла в 1944 году в Польше, и хотя бабушка Анна говорила, что ясновидящий не может видеть момента своей смерти и уберечься, я уверена – Татьяна знала, что не вернется с войны.

Сама бабушка после окончания восьми классов поступила в училище на бухгалтера. Иван Терентьевич был очень плох последние два года жизни, однако даже с затратами на лечение и учебу кое-как они протянули на его пенсию, все-таки военная промышленность поддерживала своих трудовых ветеранов. После Анна пошла работать, стало полегче, но в 1959 году дед Иван умер, и Анна в свои девятнадцать лет осталась одна. Она не растерялась, тогда была совсем молоденькой и красивой, продала всё, что только можно было, и поехала в Москву поступать в театральное.