Следопыт

Эта взводная вечеринка с выпивкой показалась мне довольно возмутительной. Эти ребята не блистали выправкой. Я пришел прямо из парашютно-десантного полка и чуть с ума не сошел, впервые почувствовав сверхуверенность и индивидуальность, которые воспитывают в себе Следопыты. Это был такой контраст с моей предыдущей жизнью в регулярной армии. Я в жизни не пел, но парни продолжали говорить мне, что это священная традиция Следопытов, что новый парень — то есть я — должен был петь. Они хотели, чтобы я вышел на сцену со Смаджем в расхлюстанном виде, в рубашке, расстегнутой до пояса, вращая бедрами и что-то напевающим.

Я только что прошел испытание огнем, которое было отбором в Следопыты, но петь для меня было гораздо более пугающим, чем любое физическое испытание. Пение и танцы — это две вещи, в которых я действительно полный профан. Во время офицерской подготовки в Сандхерсте меня учили, что надевать на повседневные мероприятия, например, на танцы. Стандартной экипировкой офицера были красные шнурки, рубашка с розовым воротничком и синий блейзер с медными или серебряными пуговицами. По словам Сандхерста, это был приемлемый дресс-код, а джинсы были «одеждой дьявола».

Я никогда не смог бы пойти туда, и слава богу, что на моем первом мероприятии в Следопытах я проигнорировал дресс-код Сандхерста. В начале вечера ветеран по имени Джок подошел поговорить со мной.

— Мне нравится твоя рубашка, Дейв, — заметил он. — Где ты ее взял? — спросил он меня.

На мне была плохо сидящая рубашка «Ливайс», которую я купил в тот день в городе. Я был рад поговорить с Джоком практически о чем угодно, главное, чтобы это не касалось моего выхода на сцену, чтобы спеть. Мы пять минут обсуждали мою джинсовую рубашку «Правда, Дэйв, верно?» и должен ли Джок обзавестись такой сам, когда я понял, что он потихоньку издевается над своим новым замкомом.

Словесный выпад Джока был гораздо более эффективным испытанием, чем схватка по армрестлингу или кулачный бой. В итоге мы хорошенько посмеялись над этим, и Джок решил, что для офицера со мной все в порядке. Я прошел это первое серьезное испытание и не слишком испугался необходимости исполнять Элвиса. И, Боже, как я обрадовался, когда вечер подошел к концу, и мне не пришлось ни танцевать, ни петь. Но это заставило меня задуматься о том, каким чертовски странным образом отдыхала эта компания Следопытов. Это было не совсем «нормальное» поведение сквадди. Я больше привык к вечеринкам в стиле нажрись-в-хлам-разденься-в-срам десантников.

Мои первые несколько недель в Следопытах по-прежнему открывали мне глаза. У этого подразделения был совершенно другой способ работы. В то время командиром был предшественник Джона, Ленни. Однажды утром женщина-офицер подъехала на велосипеде к нашему концу базы, чтобы перекинуться с ним парой слов. Она работала в административном управлении полка, которое оказывало административную поддержку Следопытам. Многие административные клерки были женщинами, поэтому Стив всегда вызывался отнести туда документы, чтобы побыть с офисными девушками лицом к лицу.

Женщина-офицер объяснила Ленни, что у нее была серьезная проблема с тем, как вели себя солдаты взвода Следопытов. Они не отдали ей честь или не сказали «Доброе утро, мэм», как положено младшему по званию. Ленни сказал ей прямо: они не отдают честь мне, так что, черт возьми, они точно не отдадут честь тебе! Эта дама-офицер прослужила в армии три года, командуя кучей клерков. Многие из парней из Следопытов служили в армии десять лет или больше и были ветеранами, награжденными боевыми наградами. Им было трудно понять, почему они должны отдавать ей честь: многие считали, что Следопыты не нуждаются в офицерах.

Кэмп-Тристар представлял собой плоский, невыразительный лунный пейзаж из камней и песка, без малейшего намека на естественную тень в любом направлении. Было невыносимо жарко, почти 40 градусов по Цельсию. В течение первых нескольких дней мы заливались по горло водой с добавлением регидратационных солей, стремясь как можно быстрее акклиматизироваться. Постепенно мы начали меньше потеть, а затем и нуждаться в меньшем количестве питья, поскольку наш организм приспособился к метаболизму при такой температуре.

Мы начали включать физические тренировки в наш режим акклиматизации. Мы соорудили самодельный тренажерный зал, используя ящики с боеприпасами, канистры с водой и шесты для строительных лесов в качестве импровизированных тренажеров, а также начали бегать кругами по периметру базы.

Начало прибывать все больше нашего снаряжения. На нашем конце базы были свалены большие стальные транспортные контейнеры, битком набитые снаряжением первой необходимости, включая наше снаряжение для прыжков с парашютом HALO и HAHO. Каждый оператор Следопытов мечтал о том, чтобы мы смогли совершить воздушную высадку в тылу врага, и втайне мы все надеялись, что Ирак предоставит нам шанс сделать это.