Следопыт (ЛП)

Мы являемся экспертами в прыжках с парашютом HALO (затяжные прыжки с большой высоты с низким раскрытием) и HAHO (прыжки с большой высоты с высоким раскрытием), наших обычных способах сверхскоростного десантирования с глубоким проникновением по воздуху. HAHO позволяет нам открывать парашюты на предельно большой высоте и бесшумно дрейфовать на протяжении многих миль к цели. HALO и HAHO — это хлеб с маслом для того, что мы делаем, и это то, чем мы знамениты. Но мы в равной степени хорошо подготовлены для проникновения пешим порядком или на автомобиле далеко в глубину местности, занятой противником.

Нас предупредили, что британская пресса будет ждать в аэропорту Кувейта, чтобы получить первые фотографии «наших мальчиков», прибывающих на театр военных действий. Нас попросили сделать это как можно тише. Если не считать длинных волос и бород, мы не должны были выглядеть перед британскими СМИ как банда наемников из «Безумного Макса», а именно так мы, Следопыты, склонны выглядеть во время войны.

Нас провели мимо толпы прессы через зону прибытия VIP-персон, а затем на автобусе вывезли из Эль-Кувейта, направляясь на север, в пустыню. Хотя у нас было с собой личное оружие и снаряжение, нам еще не выдали никаких боеприпасов. Мы были здесь, полностью ожидая начала войны, но мы слабо представляли, каким будет предстоящий путь конкретно для нашего подразделения.

Когда мы ехали на север, я выглянул из прохладного салона автобуса с кондиционером. Снаружи стояла обжигающая жара плоской, безликой пустыни, раскаленные пески простирались по обе стороны от взлетно-посадочной полосы до мерцающего, тонкого, как карандаш, горизонта. То тут, то там мы проезжали мимо одиноких мечетей или пыльных деревень, населенных людьми с почерневшей от загара кожей, одетыми в белые пустынные халаты и коричневые жилеты. Это были кочевники, бедуины пустыни, те самые племена, которые Лоуренс Аравийский превратил в боевые отряды для преследования врага во время Первой мировой войны.

Мне пришло в голову, что, хотя бедуин верхом на верблюде мог бы передвигаться по этой пустой поверхности бильярдного стола практически незамеченным, у нас возникли бы серьезные проблемы при попытке это сделать. Нам оставалось только надеяться, что местность на иракской стороне границы сильно отличается и предоставит нам некоторое прикрытие и шанс продвинуться вперед, не подвергаясь риску. Или, что еще лучше, мы могли бы спуститься с парашютом используя HALO или HAHO, что является предпочтительным способом проникновения Следопытов.

Кувейтская автострада переходила в дорогу класса «А», потом в дорогу класса «В» и, наконец, в пустынную трассу, ведущую в никуда. В конце концов трасса полностью закончилась, и водитель автобуса начал пересекать открытую пустыню. Он явно не был бедуином. Через несколько минут он сбился с пути, и мы ездили кругами. Мы с другими парнями из Следопытов не могли не найти это в высшей степени забавным: вот мы, авангард британских вооруженных сил, едем по дороге в никуда с невежественным кувейтским водителем автобуса.

— И вот так всегда, — пропищал Трикки с соседнего сиденья. — Потерялись еще до того, как мы вступили в войну!

Трикки — отличный парень и выдающийся солдат, и он был одним из двух настоящих шутников в моем патруле. Я бы с радостью последовал за ним на край света и сражался с ним спина к спине, когда мы бы туда добрались. Справедливости ради, бедный кувейтский водитель автобуса пытался найти кусочек открытого, безликого камня и песка среди целого мира такой местности. Но важный урок уже был усвоен: здесь было очень, очень легко заблудиться, даже местным жителям.

В конце концов водителю удалось обнаружить часть морской пехоты США, разбившей лагерь среди песчаных дюн. Он остановился и спросил дорогу. Я не мог не заметить, насколько мы отличались от среднестатистического морского пехотинца США. Молодые «ворчуны» были коротко подстриженными, чисто выбритыми клонами. Они были только что из учебки, и они продолжали бороться друг с другом, и все вот это «У-у-у-й-я!», и «Дасэр!» все это время. Среднестатистический оператор Следопытов был старше, более жилистым, седым и измотанным в боях.

Их массивный сержант морской пехоты с бочкообразной грудью указал нашему водителю автобуса направление на британскую базу. Полчаса спустя мы добрались до Кэмп-Тристар, как кто-то ее ласково прозвал. Мы вышли и осмотрелись вокруг. Там не было абсолютно ничего, кроме камней, песка и еще раз камней. Мы знали, что иракская граница проходит всего в нескольких километрах к северо-востоку, но не было ничего, что указывало бы на то, где заканчивается Кувейт и начинается Ирак, и, конечно, никаких заметных изменений в рельефе местности. В Ираке это была забытая богом плоская и безликая пустыня, точно такая же, как и здесь.