Следопыт. Пионеры.

В Восточных Штатах люди есть,
Зато там тесно жить, сэр.
А в Западных — лесов не счесть,
Богатства не избыть, сэр!
Так лейся, лейся, сладкий сок,
Пора тебе вариться!
Эх, подремал бы я часок.
Да сок перестоится!

Без клена лес совсем не тот.

Клен кормит нас и греет.
Кто крепкий сок его хлебнет,
Тот сразу молодеет!
Так дейся, лейся, сладкий сок… и т. д.

Хозяйка любит чай давно,

Хозяин любит грог, сэр.
К напиткам этим все равно
Им нужен сахарок, сэр!
Так лейся, лейся, сладкий сок… и т. д.

Пока раздавалась эта звучная песня, Ричард, раскачиваясь всем телом и кивая головой, отбивал такт хлыстом по холке своего скакуна. К концу песни шериф уже вполголоса подтягивал припев, а когда он раздался в последний раз, Ричард подхватил его со слов «сладкий сок» с большим чувством и выразительностью, хотя и в ущерб гармонии.

— Мы славно спели! — все так же громогласно завопил шериф. — Хорошая песня, Билли Керби, и прекрасно спета. Откуда у тебя эти слова? Это все или нет? Ты можешь мне их написать?

Лесоруб, хлопотавший около своих котлов в нескольких шагах от всадников, равнодушно обернулся и с завидной невозмутимостью смерил взглядом нежданных гостей. Каждому из них, когда они подъехали совсем близко, он с самым независимым видом кивнул головой и, даже приветствуя дам, не счел нужным снять свою старую шапчонку или хотя бы прикоснуться к ней.

— Как живете-можете, шериф? — сказал лесоруб. — Что нового в поселке?

— Да ничего, Билли, — ответил Ричард. — Но что это? Где твои четыре котла, железные корыта и формы для охлаждения сахара? Неужто ты варишь его так по-дурацки? А я-то думал, что ты лучший сахаровар в здешних местах!

— Так оно и есть, сквайр Джонс, — отозвался Керби, продолжая свое занятие, — нужно ли валить лес, или выпаривать кленовый сок, или обжигать кирпич, или заготовлять жерди, или делать поташ, или окучивать кукурузу, в горах Отсего лучше меня вам никого не найти, хоть сам-то я больше люблю иметь дело с лесом, потому как топор мне больно по руке пришелся.

— Вы есть ходкий товар, мистер Билл, — пошутил мосье Лекуа.

— Чего? — сказал Керби, поглядев на него с простодушием, от которого его богатырская фигура и мужественное лицо стали немного смешными. — Если вы насчет товара, мусью, так поверьте моему слову, лучшего сахара вы нигде не найдете. Да легче пень отыскать на Немецких равнинах, чем в нем хоть единое пятнышко. А вкус-то настоящий кленовый. Да его в Нью-Йорке можно продавать прямо вместо леденцов.

Француз направился к навесу из березовой коры, под которым Керби складывал готовый сахар, и принялся с видом знатока рассматривать остывшие куски. Тем временем Мармадьюк спешился и теперь внимательно оглядывал деревья и приспособления Керби, с неудовольствием замечая, как небрежно и расточительно собирается сок.

— Ты опытен в этих делах, Керби, — сказал он. — Каким же способом ты изготовляешь свой сахар? Я вижу, у тебя всего два котла.

— От двух котлов столько же проку, как от двух тысяч, судья. Я обхожусь без всяких там выдумок, этим пусть занимаются те, кто варит сахар для знати, а только если вам нужен настоящий кленовый сахар, то лучше моего вы все равно нигде не найдете. Я выбираю деревья заранее, а зарубки делаю потом — скажем, в конце февраля, а в горах так не раньше середины марта… ну, когда сок начинает бежать как следует…

— А скажи, — перебил его Мармадьюк, — ты выбираешь деревья по каким-нибудь внешним признакам?

— На все есть своя манера, — ответил Керби, деловито размешивая сироп в котлах. — Вот, скажем, надо знать, когда мешать в котле и сколько времени. Этому нужно учиться. Рим-то ведь не один день строился, да и Темплтон тоже, если на то пошло, хоть ничего не скажешь, это местечко быстро растет. Я никогда не делаю зарубку на чахлом дереве, а только на таком, у которого кора хорошая. Ведь деревья-то болеют вроде людей, ну, и делать зарубку на больном дереве — это все равно что запрягать лошадь с запалом в почтовые сани или возить бревна на хромом воле.

— Все это так, но каковы же признаки болезни? Как ты отличаешь здоровое дерево от больного?

— А как доктор отличает, у кого лихорадка, а у кого простуда? — перебил Ричард. — Смотрит, нет ли сыпи, и щупает пульс.