Следовать новым курсом

«Петербургский листок»

…августа 1878 г.

…Теперь всем очевидно, что слухи о причастности Туманного Альбиона к трагической судьбе императора Павла Первого имеют под собой основания. Обыватель вправе спросить: если сегодня англичане попались на организации цареубийства и массового душегубства посреди бела дня, в самом центре столицы нашей державы, стремясь обрести преимущество в несчастливо складывающейся для них войне — разве подобное не могло произойти семьдесят семь лет назад?..

Газета «Русский инвалид»

…августа 1878 г.

…В длинном списке жертв ужасного злодеяния — Нина Георгиевна Кайдановская, племянница капитана второго ранга Повалишина, кавалера военного ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия, полученного за отличия в недавней кампании на Балтике. Как нам стало известно, покойная девица Кайдановская была обручена с лейтенантом С. И. Казанковым, награждённым крестом Св. Владимира четвёртой степени за Свеаборгскую баталию. В момент взрыва лейтенант Казанков также находился на месте преступления, но, по счастью, не пострадал и даже помог тут же, на месте злодеяния, опознать одного из бомбистов, бывшего студента императорского училища правоведения…

Санкт-Петербург, Варшавский вокзал

…августа 1878 г.

— Так что поспешить бы надо, вашбродие! Отправление через пять минут.

Серёжа шагал по перрону вслед за носильщиком — здоровенным детиной, казавшимся настоящим гигантом из-за багажа, который он волок, водрузив на голову. Мимо неспешно проплывали синие классные вагоны экспресса «С.-Петербург — Варшава — Берлин». Один из лучших поездов, колесящих по железным магистралям империи. Бронза, хрусталь, бархат в одноместных купе, изысканное меню ресторана, не менее изысканное общество. Двое суток до столицы Германии пролетят незаметно.

Если бы не тоска, съедающая душу юного лейтенанта…

«Время лечит», — сказала Ирина Александровна, перекрестив на дорогу юношу, так и не ставшего роднёй семейству Повалишиных.

Время лечит? Возможно. Но пройти его должно побольше, чем жалкие три недели…

Нину хоронили в закрытом гробу. Серёжа как наяву видел жуткое кровавое месиво на месте любимого лица, зазубренную доску, торчащую из проломленной грудной клетки, окровавленную культю на месте руки. Потом — выматывающие и без того истерзанную душу перемещения по кабинетам. Учтивые чиновники от морского ведомства знали о его несчастье: жали руку, сочувствовали, обещали содействие. И ведь не обманули — бумаги, на оформление которых в другое время запросто ушла бы неделя, а то и две, были выправлены за три дня. И ещё несколько дней ушли на беседы с начальником штаба отдельного корпуса жандармов. Генерал Никифораки счёл своим долгом лично переговорить с каждым из свидетелей трагедии на Екатерининской.

Но закончилось и это. Финальным этапом бюрократических проволочек стал визит в кассу адмиралтейства. Подъёмные и проездные суммы могли бы порадовать любого лейтенанта, но Серёжа остался равнодушен к свалившемуся на него богатству. По совету Повалишина он не стал тратить время на походы по магазинам («незачем, голубчик, в Берлине купите всё, что надо, и намного дешевле!») и ограничился тем, что приобрёл билет и плацкарту первого класса. И вот — шагает теперь по перрону вслед за ражим детиной, нагруженным на манер мифического Атланта.

Итак, Варшава, Берлин, потом — Гамбург. Две недели на борту «Тюрингии» под личиной пассажира Гамбургских океанских пароходных линий. Потом, где-нибудь в открытом море, волк сбросит овечью шкуру: из трюма поднимут пушки вместе с лафетами, установят их на заранее смонтированные палубные подкрепления — и коммерческий крейсер «Доброфлота» выйдет на океанскую большую дорогу.

Что ж, теперь это его личная, персональная война. Ему есть за что драться, а не просто выполнять свой долг офицера.