Следователь

- В том-то и дело, что нет. Вполне контролируемые. Сами знаете, тут не бывает среднего: или-или.

- Именно. Или-или. Или ты, сосредоточившись, можешь зажечь лучину, или ты в трансе разносишь полдома и отправляешься в спецсанаторий Инквизиции – учится.

- Да, конечно. Когда такого рода способности переходят из разряда неосознанных в сознательно управляемые, то в дальнейшем рецидив уже невозможен – это как разучится дышать. Я в курсе. В общем, она получила все нужное образование. Но ворожбой не увлекалась. Точнее, ее интересовала история колдовства, но не как специалиста в области метафизики. Я знаю ее столько, сколько работаю у Матика – это милый, совершенно безобидный и очень чувствительный ребенок. Собачки, кошечки, благотворительные аукционы, Легион Милосердия…

- Тогда почему ее взяли?

- «Взяла», как Вы понимаете, Инквизиция. Уж больно подозрительно выглядела история с этим Марко. Посудите сами: в понедельник она с ним ссорится, а вечером того же дня Марко умирает в своей постели от колдовского воздействия второй степени…

- Третьей.

- Простите?

- Третьей степени. На вторую это убийство не тянет. Вторая – это если бы вместе с Марко взорвался бы дом Фрюка. Но мы отвлекаемся.

- Да, да… Этот Сплит вообще был неприятным типом, а особенно – когда напивался. Приставал к женщинам и чувства вызывал у них при этом самые что ни на есть пакостные. Он был доходяга, покойничек-то, такого соплей перешибешь и дамочки, особенно из служанок, постоянно над ним подшучивали. Ну, знаете, то шваброй огреют, то навалят ему мастики на стул. Ничего серьезного. Но в том день он, видеть, хватил лишку. Попробовал прижать в коридорчике госпожу Кросс. Та, натурально, возмутилась. Приказала Марко пойти вон. Но не успокаивался, орал, что, мол, полюбил ее с первого дня и все такое. И вот тогда она его толкнула. Ворожбой. Несильно, обычный кинетик. Сплит отлетел на пару метров, а Мари что-то такое сказала ему… Ну, в том смысле, что мало получил и надо бы побольше. Господин Марко его выгнал взашей и на этом все закончилось. То есть, это мы так думали. А под утро приехали инквизиторы.

- Улики?

- В ее комнате нашли следы колдовской процедуры. Свечи с черной желчью, Эллипс Саваофа, пирамидки эти…

- Направляющие концентраторы.

- Ну да. Нашли еще пару блокнотов: расчеты квази-векторов, переменные нагрузки и все такое.

- И что? – Фигаро поднял брови. – При помощи этого набора можно делать все что угодно: от лечения простаты до призыва Других. Тьфу-тьфу, разумеется. Почему они решили…

- А Вы не торопитесь, господин следователь. Тут все не так просто. Когда Мари взяли, Инквизиция стала копаться в ее прошлом. И вот тут-то выяснилось много интересного. Началось все это когда Мари было тринадцать. В летней резиденции Кроссов – это неподалеку от города. Красавицей она была уже тогда и, как водится, появился у нее ухажер, парень из местных. Кажется, сын одного из городских чинуш, но парень, вроде бы, ничего такой, дельный. Ну, это все понятно: красивые девицы для того на свет и нарождаются, чтобы за ними мужчины увивались, это уж, как говорится, закон природы. Ходили они с Мари за ручку, смотрели на звезды, обнимались-целовались, а потом вышла оказия. Ловелас-то оказался до дела скор, ну и попытался вечерком завалить нашу Мари на лужочке возле речки. Та его – по носу и в слезах домой. А на следующий день пропал паренек.

- Тело нашли?

- А-а-а, поняли, Фигаро, откуда ветер дует?.. Да, нашли через пару дней ниже по реке.

- Заключение?

- Утоп. Чего тут удивительного? Строчка – река быстрая, глубокая, в низовьях, где поближе к трясинам, еще можно встретить водяниц, а, говорят, что и настоящие русалки попадаются. Врут, конечно – их лет сто назад повывели. Но так чтобы точно никто сказать не может. В общем, погоревали и забыли. А потом погибли ее родители… Нет-нет, Вы ничего такого не подумайте! Катастрофа на пароходе «Геркулес». Пожар в трюме. Там вообще мало кто спасся. Мари тогда только-только исполнилось пятнадцать. В общем, остались два наследника: она и ее старший брат Альфред. И вот какая штука: когда вскрыли конверт с завещанием, то оказалось что Мари не достается почти ничего – так, какие-то гроши и дом ценой в пару сотен. Все остальное отходило Альфреду. Ничего странного – братец-то ее всегда у родителей в любимчиках ходил. Матик тогда рвал и метал, но сделать, понятное дело, ничего не мог.

- Кажется, я понимаю, куда Вы клоните, господин Гастон.

- А чего тут понимать. Альфред помер через месяц. Ну, тут уж расследование было посерьезней. Но придраться ни к чему не смогли. Охота, он много выпил, лошадь понесла… Итог: падение в овраг и сломанная шея. Но тоже ничего необычного. Наездник из Альфреда был как из дерьма пуля, заложить за воротник он всегда любил, а ребер переломал, с лошадей сверзившись – не сосчитать.

- И госпожа Мари унаследовала все.