Следователь, Демон и Колдун

Харт был весел и разговорчив, Зойза — как всегда непробиваемо-спокоен, а Тиккер с Сайрусом всё чаще с опаской поглядывали на каменную громаду впереди. Следователю даже не нужно было утруждать себя излишними расспросами; он и сам чувствовал беспокойную дрожь в коленях, и причиной её стала явно не погода. Что-то сгущалось вокруг, какое-то невидимое электричество; так перед грозой густеет воздух и на мир падает млеющая духота, но эта душная нега обманчива, ибо скоро небо разразится молниями и потоками ливня. Даже Артур притих в своей кубышке, выставив наружу не один, а сразу три «перископа» — старый колдун явно тоже чуял неладное.

Правда, в чём именно заключалось это самое «неладное» — одному Святому Эфиру было известно. Да, мрачно, да серо и хмуро, да, погода того и гляди рассобачится, да и вид, если честно, грозный: экий булыжник над головами нависает! Уничижительный, древний, величественный. Но вот это странное чувство тревоги, витавшее в воздухе, явно было не ко двору. Вон, даже Френн что-то шепчет себе под нос, наматывая «на палец» какое-то чудное заклятье — наверняка что-то смертоносное, из подпольных арсеналов Оливковой Ветви. Правильно, молодец, но с чего бы?

И тут…

У подножья Белой вершины загорелся яркий огонёк. Он светил спокойным синеватым светом и чем-то походил на огни святого Эльма, что в грозу вспыхивают на остриях мачт: ровный тихий свет, разве что был не в пример ярче.

Маленький отряд остановился. Харт нахмурился; рука траппера рефлекторно дёрнулась к бедру, где болталась коробка с револьвером.

Огонёк тем временем ярко вспыхнул, распался на три огонька поменьше и те, приподнявшись над каменистой равниной, поплыли к людям. Ветер стих, и в наступившей тишине стал слышен едва заметный шорох: так северное сияние шуршит в ночном морозном небе.

В движении огней было что-то жуткое: они двигались, вроде, и не особо быстро, но с той же обманчивой медлительностью летит шаровая молния или падает дерево — тихо, спокойно, едва заметно…

— Френн, вы что-нибудь чувствуете?

— Кроме того, что у меня трясутся поджилки? Не-а, вообще ничего. Эфирный штиль. Да вы и сами не сапожник, так что знаете это не хуже меня… Эй, Сайрус! Это что такое? Какие-то местные Другие?

— Не знаю. — Лицо колдуна было странно-отрешённым; он глядел на огни с какой-то размытой тоской — то ли шок, то ли псионическое воздействие. — Но, думаю, что мы все это очень скоро узнаем, к сожалению.

«Артур?»

«Я здесь, Фигаро. Не знаю, что это. Наблюдаю. Колдовства не чувствую»

Шары преодолели уже половину пути до отряда. Теперь стало заметно, что в центре голубого света есть какое-то плотное яркое ядро, будто косточка в вишне.

Странно, но следователь не чувствовал исходящей от этих штук угрозы, только какое-то смутное беспокойство. Зойза тем временем снял свою чудовищную берданку с предохранителя, а Харт достал из свёртка на волокуше начищенный до блеска «Ремми» и присоединил к нему обойму. В обойме у траппера явно были вовсе не обычные винтовочные патроны, с какими ходят, скажем, на медведя.

Двести футов. Сто футов. Пятьдесят.

И тут, наконец, следователь увидел.

Он увидел их первым: в своё время столкновение с Духом Пружинной фабрики не прошло для Фигаро без последствий, и глаза у следователя уступали, разве что, сканерам Артура, засевшего в своём Орбе и пока что никак происходящее не комментирующего.

Они шли по воздуху — так можно было с ходу описать принцип движения этих существ — и яркий синий свет коконом окутывал каждого из них. Стройные львиные тела, но лапы, скорее, кошачьи — тонкие и изящные. Крылья за спинами замершие, точно отлитые из тёмной бронзы — конечно же, такие не подойдут для полёта, хлёсткие хвосты, буйные гривы жёсткой колкой шерсти, напоминающие декоративные жабо и лица — какие уж, к дьяволу, морды! Высокий покатый лоб, нос с горбинкой, мощная нижняя челюсть. Таков лик Сфинкса, сторожа вечных песков Египта, где под островерхими пирамидами бродят во мраке замотанные ветхими бинтами стражи гробниц и копошатся в пещерах твари умирающие при свете дня.

Снежные львы.

Глаз у них, в обычном понимании этого слова, не было: из глазниц лились потоки пурпурного света, в лучах которого вились янтарные искры, отчего казалось, будто тысячи зрачков каждый миг появляются и исчезают в этом потоке. Теперь стало видно, что они не идут в буквальном смысле этого слова: лапы снежных львов не шевелились. Они как бы рассекали собой пространство, которое, искривляясь, загибалось им за спины и таким образом двигались вперёд.

Далее события развивались крайне быстро.

Харт вскрикнул и вскинул винтовку, уперев приклад в плечо.

Раздался резкий треск, и в воздухе сверкнуло голубое электричество. Молния — обычная колдовская молния — ударила винтовку Харта чуть ниже ствола. Патрон в казённике сдетонировал, едва не выбив трапперу глаз, но обошлось.

Харт изумлённо обернулся.

Сайрус, с кончика указательного пальца которого поднимался лёгкий дымок, спокойно но твёрдо сказал:

— Даже не думайте, шеф. Плохо кончится.