Следователь и Демон [СИ]

Во-первых, Другой что-то сделал с его глазами: очки, которыми ему иногда приходилось пользоваться (и в последний год − все чаще и чаще), теперь стали не нужны совсем. К следователю вернулось зрение молодого человека, что само по себе было весьма удобно, вот только...

Уже несколько дней Фигаро с ужасом замечал, что предметы, имеющие относительно высокую температуру он видит гораздо лучше, чем холодные. Например, горячий утюг он был в состоянии заметить даже в полной темноте. Но куда больше пугала его новая способность видеть сквозь тонкие поверхности: входная дверь или кабина кареты больше не были препятствием для обновленного зрения следователя. Да, через подобные преграды он видел только расплывчатые силуэты, но этого было вполне достаточно чтобы до чертиков напугать Фигаро.

Во-вторых, начисто исчезли боли в спине и шее, к которым следователь уже настолько привык, что перестал замечать: что поделаешь − возраст. Теперь же Фигаро чувствовал себя так, словно побывал в руках у опытного массажиста: тело напоминало пушнику, заполненную приятным теплом. К тому же пропал его застарелый "кашель курильщика", с приступов которого неизменно начиналось каждое утро следователя.

Ну и под завязку, вишенкой на торте оказалась его многострадальная лысина.

...Когда в возрасте около сорока лет Фигаро начал стремительно лысеть, он жутко стеснялся и испытывал непередаваемые моральные муки всякий раз, когда этикет требовал снимать шляпу (именно с этого времени пошла его любовь к шляпам-котелкам, для которых требования этикета были не столь строги). Следователь испробовал самые разные заклинания, втирал в голову галлоны алхимических укрепителей и тоников − не помогало ничего. В конце концов, пребывая в бездне отчаяния, он отважился на применение нового экспериментального препарата, который для него выбил у королевских алхимиков комиссар Андреа Пфуй, будучи не в состоянии терпеть полную непродуктивность подчиненного, все мыслительные силы которого уходили исключительно на решение проблем с собственной шевелюрой. Фигаро был в восторге, истово благодарил начальника и в тот же день осушил пузырек с препаратом, в десять раз превысив рекомендуемую алхимиками дозу.

...Спустя две недели алхимики, наконец, подобрали комплекс веществ нейтрализующий действие препарата и у Фигаро, к тому времени напоминавшего французскую болонку, стали снова выпадать волосы (на этот раз по всему телу). К тому времени следователь уже гораздо спокойнее относился к залысине на макушке. Он провел в спецсанатории около месяца − вещества, разрушавшие экспериментальный декокт, действовали довольно медленно, и выйдя на свободу полностью избавился от всяких комплексов связанных с прической, так что, комиссар, можно считать, таки помог своему подчиненному.

Теперь же хилые кустики каштановых волос за ушами Фигаро стали явно больше и гуще. Полностью исчезла змеившаяся в них седина, а на лысине, до самой макушки, пробивался пока еще маленький, но вполне явственный темный пушок.

Исчезли морщины в уголках рта. Исчез тонкий шрам на шее − следствие попытки отрезать голову следователя летающими ножницами (старая история с бабусей-некромантом). Исчезла большая родинка за ухом, о существовании которой знал только Фигаро, скрывая ее прядью волос. Куда-то подевался след от осколка, давным-давно прилетевшего Фигаро прямо в левый бок (колдовство залечило рану, но оставило глубокую вмятину: повреждения нанесенные железом трудно исцелить полностью).

Более того: следователь был уверен, что слегка уменьшился в талии. Немного, но все-таки.

Фигаро напряженно думал: по уставу в таких случаях требовалось немедленно показаться специалистам-медикам, а конкретнее: специальной медицинской комиссии при Университете Других Наук. Загвоздка была в том, что оная комиссия находилась в столице, а Фигаро − в Нижнем Тудыме, итого: пять дней езды в купейном вагоне. Однако этот факт не избавлял следователя от необходимости что-либо предпринять и сейчас он истово молился всем силам небесным дабы получить морально обоснованную отсрочку.

...Не зря говорят: будьте осторожнее в своих желаниях, поскольку они могут и сбыться.

В дверь постучали.

- Фигаро! − Голос тетушки Марты вырвал следователя из пучины тяжких раздумий. − К вам посетитель! По работе!

- О, спасибо, тетя Марта! − Следователь потянулся за штанами, мысленно переводя дух − работа прежде всего. − Пусть зайдет через десять минут.

Следователь натянул горчичного цвета брюки, синюю сорочку без воротника − последний писк столичной моды, пиджак в тон брюкам и сунул ноги в пушистые тапочки из овечьей шерсти. Тапочки выглядели забавно, но замечательно грели ноги.

Сев за стол, Фигаро достал рабочий блокнот, автоматическое перо, стандартный приемный бланк и пепельницу. Когда раздался стук в дверь − осторожный и робкий, он открыл блокнот на чистой странице и крикнул:

- Войдите!