Следователь и Демон [СИ]

Это был карандашный рисунок — очень хороший, профессионально выполненный рисунок. На бумаге был изображен помятый мужчина в сюртуке, который выглядел так, словно очень давно нуждался в стирке (это не повредило бы ни сюртуку, ни самому мужчине, лицо которого покрывали нездоровые пятна). Пухлое лицо, смешно завивавшиеся волосы на висках, толстая нижняя губа — человек на рисунке выглядел растерянным и злым. Художнику даже удалось передать динамику развития эмоции: мужчина с рисунка поднял кулачок в угрожающем жесте и уже приоткрыл рот, готовясь исторгнуть порцию проклятий. Следователь подумал, что у этого пухлика в жизни, должно быть, очень тонкий и противный голосок.

— Великолепный рисунок, Малефруа! Я так понимаю, автор — вы?

— Верно, — в голосе хозяина «Аллей» чувствовалась нотки гордости. — Когда-то я профессионально этим занимался и даже нарисовал иллюстрации к паре рекламных проспектов нашей фирмы… Но вернемся к этим кошмарам, Фигаро.

— Да, пожалуй… Можно я оставлю рисунок себе?

— О, как пожелаете. Мне он без надобности… Так вот, поначалу я вообще никак не связывал мои ночные мучения с той встречей на закате. Я сделал то, что сделал бы на моем месте всякий: нашел хорошего колдуна и попросил снять с меня проклятие. Однако колдун — известнейший Астано Эрасмус из Старгорода, заверил меня, что никакого проклятия на мне нет, и никогда не было.

После этого, как вы сами понимаете, мне оставалась одна дорога — в желтый дом. Но наших психиатров, Фигаро, я боюсь больше, чем любых проклятий. Эти ребята похожи на банду маньяков и, что гораздо хуже, иногда у меня создается впечатление, что они сами не всегда понимают, что делают. «О, как интересно! А что если мы пропустим через голову этого несчастного электрический ток?‥ Ух ты, как забавно! А теперь давайте термический шок!‥ А теперь — кровопускание!‥ А, да, там у нас где-то были алхимические наркотики — тащите сюда!‥ О, глядите: раньше пациент ловил зеленых чертей, а теперь гоняется за невидимыми кошками на потолке! Так и запишем — позитивная динамика в общей клинической картине…»  — Малефруа махнул рукой. — Ну их всех к черту, подумал я, лучше уж самостоятельно… И чего я только не перепробовал, Фигаро! Настойки опиума, алкоголь, гимнастика до изнеможения, штанга, гантели… Я чуть не умер от передозировки опиатами, почти спился и, в конце концов, накачал себе мышцы как у боксера — вот, глядите! А сны все продолжались.

Тогда я решил взяться за проблему с другого конца. Я принялся рыться в истории этого края. И почти сразу же наткнулся на легенду о Черном Менестреле…

— Где именно?

— Э-э-э… Если я не ошибаюсь, у Смита.

— Норберт Смит, «Легенды метафизики и метафизика в легендах». Хорошая книга, — Фигаро одобрительно кивнул. — Не пустопорожний треп, а настоящий научный труд гения-классификатора.

— Да, книга хорошая… Я прочел об этом «дудочнике» и сразу же вспомнил о той встрече на берегу пруда. И подумал: неужели я один стал жертвой этого странного феномена? Да не может такого быть! И я стал рассылать письма…

— Ага! — воскликнул Фигаро, — вот оно что! Так вот откуда все эти…

— Верно. Первый ответ я получил от Штернберга, потом мне написали Их Величество, потом Рамбо… Мы планировали эту встречу еще три месяца назад, но вскоре кое-что случилось…

Малефруа нервно почесал подбородок, резко встал с кресла и подошел к окну, повернувшись к следователю спиной.

— Вы знаете, Фигаро, — сказал он, — я мучился каждую ночь. Но каждое утро я был уверен, что уж сегодня я точно придумаю что-то эдакое… Что окончит мои мучения раз и навсегда… О нет, я не думал о самоубийстве. Не такой я человек. Но я верил в себя и в своей интеллект. Придумаю что-нибудь, думал я, сегодня обязательно… Во вторник — чай с экзотическими травами, в среду — припарки из женьшеня, а в воскресенье — бобровый жир… Так я и жил; но тут мне приходит письмо от Фунтика: ждите, через месяц-другой мы все соберемся, найдем специалиста… И вот это «два месяца» меня подкосило. Ждать, думал я? Ждать?! Ну уж дудки! Я разозлился, Фигаро, страшно разозлился. Эта злость преследовала меня днями напролет; я начал ненавидеть этого пухлявчика, который поносил меня и мучил не пойми за что.

И вот очередной ночью, когда сон пришел… ничего не произошло. Ничего не случилось, понимаете? Я проспал до самого утра спокойно как младенец и, проснувшись, почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. А когда и следующая ночь прошла без мучений… Фигаро, вам этого не понять. Я словно заново родился.

— Так-так…— следователь быстро записывал что-то в своем блокнотике, — так-так… Вы помните точную дату, когда сны прекратились?

— Конечно. Четырнадцатого января. Такое, знаете ли, сложно забыть.

— Отлично… А где вы находились в это время?

Малефруа слегка нахмурился.

— Я… Хм… Дайте подумать… —  Он вдруг разразился странным истерическим смехом. —  Вы представляете —  не помню… Ах, да, точно. В Белоречье. Да-да, совершенно верно, в Белоречье… Не представляю, как я мог забыть, право слово…