Следователь (основы теории и практики деятельности)

Однако мы убеждены в том, что вся сложность и несомненная трудоемкость планирования и осуществления предлагаемой «предвосхищающей проверки возможного алиби» всецело окупится как качеством всего предварительного расследования преступлений, так, в частности, – хотя это утверждение, на первый взгляд, несколько парадоксально, – и сокращением их сроков. А они же, что совершенно очевидно, непомерно увеличиваются в случае необходимости полной и объективной проверки алиби, внезапно заявляемого лицом, подвергающимся уголовному преследованию, в рассмотренных выше ситуациях.

Об актуальности этих проблем и, думается, правомерности предлагаемого нами их решения убедительно свидетельствует следующее.

Видимо, исключительно желанием в некоей мере нивелировать возможность возникновения описанных выше ситуаций, решительно «разрубить» возникающий в связи с ними гордиев узел в сплетении доказывания можно объяснить первоначальную редакцию ст. 234 УПК. В соответствии с ее 6 частью ходатайство стороны защиты о вызове свидетеля для установления алиби подсудимого подлежало удовлетворению лишь в случае, если оно заявлялось в ходе предварительного расследования и лицами, осуществляющими уголовное преследование, и было отклонено; кроме того, оно могло быть (а следовательно, могло и не быть) удовлетворено в случае, если о наличии такого свидетеля становилось известно после окончания предварительного расследования.

Как известно, в 2004 г. Конституционный суд РФ признал, что эта норма не только приводит к отказу от гарантированного Конституцией РФ права обвиняемого, подсудимого не доказывать свою невиновность. Она фактически вводит процессуальную санкцию за использование этого права[450]. Во исполнение данного Постановления КС РФ в 2006 г. это положение из ст. 234 УПК было исключено.

Иными словами, право лица, подвергающегося уголовному преследованию, на заявление своего алиби в любой момент предварительного расследования и судебного рассмотрения уголовного дела обрело в настоящее время характер и значимость правовой презумпции.

Мы также полагаем, что предвосхищающей проверке подлежат и другие типовые версии, которые по дедуктивным предположениям следователя может выдвинуть в свою защиту подозреваемый, обвиняемый, дающий показания по расследуемому факту (либо даже после дачи по нему при первоначальном или очередном его допросе давший признательные показания).

Так, расследуя уголовное дело об убийстве, совершенном более пяти лет назад до момента обнаружения трупа, при осмотре места происшествия следователи обнаружили перчатку, принадлежность которой подозреваемому Радькову затем было установлена.

«С учетом возможной версии обвиняемого и его защитников о том, что, имея доступ в подвал (где был обнаружен труп потерпевшего – авт.), он оставил там перчатку во время какой-либо работы, – пишут авторы, расследовавшие это преступление, – был назначен ряд сложнейших и уникальных экспертиз, результаты которых не позволили обвиняемому воспользоваться этими объяснениями».

Не менее сложную работу по данному делу, «предполагая возможную версию защиты» (выделено также нами – авт.), следователи провели для установления принадлежности бушлата, которым был накрыт обнаруженный полностью скелетированный труп Шкунова, именно потерпевшему[451].

Здесь необходимо достаточно обширное отступление, посвященное значению фактов и обстоятельств в первую очередь в структуре показаний допрашиваемого лица.

Эти понятия – «факт» и «обстоятельство» – этимологически различны, далеко не равнозначны.

Словарь синонимов русского языка определяет значение слова «факт» как «быль, событие, реальность». «Обстоятельство» же есть «положение, ситуация, конъюнктура, обстановка, состояние, картина»[452].

Один и тот же факт может произойти при различных обстоятельствах, не меняющих его существа – события объективной действительности.

Факт – однозначен. Он есть или его нет. Событие преступления имело место или его не было. Лицо виновно в совершении преступления или невиновно, называемые допрашиваемым лица в том или ином качестве участвовали в совершении преступления или к совершению преступления не причастны… Иного не дано.

И с этих позиций «факт» и «обстоятельство» – явления не только не однопорядковые, но и, в существе своем, принципиально различные.

В полном соответствии с этим посылом, с точки зрения системного подхода, факт, – событие (явление) неделимое, под которым в теории систем признается такое событие, которое не представляется в виде отдельных компонентов, имеющих независимые исходы. Неделимое событие имеет единственный исход[453]. Экстраполируя это положение на изучаемые нами проблемы, оно означает, что, овладев достоверными знаниями о лице, учинившим факт расследуемого события, следователь тем самым установил событие неделимое, составляющее стержень всей его деятельности по данному уголовному делу.