Следователь

— Фигаро, прекратите паясничать! — Френн нахмурился. Я хочу поговорить с Вами по очень важному поводу!

— Угу, говорите, — следователь изо всех сил укусил себя за язык. Было больно, но спираль-пружина в голове сразу же свернулась в относительно неподвижную точку. Теперь он заметил, что Френн выглядит усталым и измученным. Под глазами инквизитора залегли глубокие тени; а щеки цветом напоминали свечной воск.

— Я, примерно, представляю себе, зачем Вы туда идете, Фигаро. И хотел бы отговорить Вас от этой затеи.

— Да ну? — следователь натурально удивился. — Вы не хотите, чтобы я пил пиво с креветками?!

Инквизитор поджал губы.

— Знаете что, Фигаро — мне, в общем-то, безразлично, что с Вами сделает этот псионик. Но смерти такого рода в моем городе плохо отражаются на годовой статистике. Я буду вынужден извести кучу бумаги, объясняя, каким именно образом на вверенной мне территории скоропостижно помер следователь ДДД.

— Угу, — следователь задумчиво почесал кончик носа. — Но, я так понимаю, Вы здесь не ради меня, а ради…

— Да, — Френн коротко кивнул, — Вы совершенно правы. Я не хочу, чтобы этот молодой болван — мой сынуля — раскроил себе башку. У меня тут рядом ударная группа. Мы разберемся с Вивальди в считанные минуты.

— Разберетесь? — уголок рта Фигаро дернулся. — То есть убьете его?

— Это неизбежно, следователь. Черный Эдикт, первая страница.

— …и старший инквизитор-смотритель Френн, который запишет на свой счет одного псионика. И, наконец-то, станет инквизитором первого ранга.

— И это тоже, — кивнул, соглашаясь, Френн. — Сколько же можно сидеть в этом городишке? Я здешний Старший Смотритель уже двадцать лет. Знаете, надоело. Поэтому добром прошу — отойдите и не мешайте.

— Нет.

— Что, простите? — брови старшего инквизитора слегка приподнялись.

— Нет. Я не отойду. И попрошу не вмешиваться в мои дела. Как сотрудник ДДД я объявляю это кафе местом расследования, — с этими словами Фигаро выхватил из кармана стандартный бланк с печатью и одним резким движением прилепил его на дверь «Киски». Это означает…

— Я знаю, что это означает.

Лицо инквизитора вновь стало абсолютно непроницаемо. Только в глубоких серых глазах мелькнуло что-то похожее на грусть.

— Инквизиция, как правило, не сует нос в дела ДДД. Я не собираюсь нарушать эту традицию, Фигаро. Вперед, проводите свое «расследование». Только скажите, пожалуйста: чего Вы добиваетесь?

— Хочу арестовать Вивальди.

— Вот как? — на губах инквизитора появилась слабая улыбка. — Фигаро, он сожжет Ваш мозг. Даже если каким-то невероятным образом Вы его, все-таки, арестуете, его все равно казнят.

— За что? За убийство жандармов или за то, что он — псионик?

— Убийствами занимается ДДД. Однако, поскольку псионики не попадают под вашу юрисдикцию, то они, автоматически, попадают в ведомость Ордена Строгого Призрения.

— И где тут орден? — Фигаро широко открыл глаза и принялся комично вертеть головой. — Что-то я никого не вижу.

— Фигаро, Вивальди — мой.

— Неужели? А, по-моему, он свой собственный. И заниматься им должна городская жандармерия.

— Что Вы несете?! — возмутился Френн. — В законе ясно сказано…

— Не в «законе», а в Черном Эдикте. Который написан Инквизицией с первой до последней страницы.

— Вот что, Фигаро, — Френн потер лоб тонкими пальцами, затянутыми в черную кожу, — я даю Вам столько времени, сколько потребуется. Хотите войти туда и покончить жизнь самоубийством? Дерзайте. Но как только псионик выйдет из кафе, мы им займемся. Это ясно?

— Ясно? Нет, не ясно. Как Вы собираетесь с ним сражаться? Ваши девочки в белых халатах тут не помогут.

— У меня есть… козырь в рукаве. Поверьте — псионик не уйдет, — Френн коротко кивнул на дверь и вдруг весело подмигнул Фигаро. — Оставайтесь тут, а? Я напишу в Департамент, что Вы помогли расследованию и способствовали уничтожению опасного существа.

— Существа? — следователь хмыкнул. — Этот Вивальди, может быть, и мудак, но он — человек. А у меня присяга и все такое. А у него права. А у начальника жандармерии Винсента Смайла — гордость. А у старшего инквизитора Френна — амбиции. У всех какие-то причины, мотивы — прямо страшно. Вот я и хочу узнать — а что у Вивальди?

— Ну ладно, — инквизитор вдруг потерял интерес к разговору. — Дерзайте, Фигаро. Я подожду. Только когда умрете — не жалуйтесь, что я Вас не предупреждал.

— Не буду.

— Вот и замечательно. А когда Вивальди выйдет из этих дверей…

— …То я его арестую и отправлю в камеру.

Начальник тудымской жандармерии Винсент Смайл, скрестив ноги, стоял у фонарного столба, курил папиросу и холодно смотрел на инквизитора Френна.

Лицо инквизитора вытянулось. С него разом слетел весь внешний лоск; в мгновение ока Френн превратился из холодно-предупредительного представителя власти в истеричного старикашку. Он вытянулся во весь рост, привстал на цыпочках, сжал руки в кулаки и визгливо заорал:

— Винни! Мерзавец! Ты опять куришь?!

— Ага, — Смайл криво усмехнулся. — Мне уже сорок лет, папаня. Я могу стрелять в людей, шляться по девочкам, делать детей — так почему бы мне не выкурить сигаретку?