Следователи из отдела статистики (СИ)

-Не совсем с религией, но это не важно– поправил Эдуард Владимирович: –Смысл исповеди в том, что существует специальный человек называемый исповедником, которому так или иначе согрешившие люди рассказывают о своих проступках. Исповедник выслушивает их и собственно это всё. По правилам исповеди он не может никому рассказать об услышанном или как-то иначе использовать полученные во время исповеди знания. Разумеется, это формальные правила.

Грех – плохое дело направленное во вред людям и, главное, богу. Это долго объяснять. Пусть грехом будет любое совершённое человеком деяние, если он сам оценивает его как отрицательное и приносящее вред обществу в целом.

-Я проходила в школе древнюю историю– сказала Таня: –Разве для «исповеди», то есть для открытого и максимально честного разговора, нужен был специальный человек?

-В прошлом: да.

-Не понимаю в чём смысл так называемой «исповеди», если «исповедник» обязан молчать чтобы он не узнал. Это ведь преступление! Может быть, он услышит о подготавливаемом американскими шпионами теракте и неужели ничего не сделает, никак не предотвратит? Зачем она тогда нужна, эта «исповедь»?

Таня одета в одну из своих любимых футболок. Светло-голубенькую, с рисунком бурого медвежонка размером с половину ладони то и дело перемещающегося внутри футболки. Сейчас для футболок уже холодно, но она пришла в куртке, висящей на вешалке у входа в кабинет. Алгоритм для перемещений медвежонка внутри ткани футболки она написала сама. Получился довольно простой алгоритм, но иногда в нём что-то клинило и медвежонок «застревал» прижимаясь к воротнику. Привычным движением, почти не обращая внимания, девушка ткнула пальцем в «застрявшего» медвежонка обнуляя простенькую программную сущность. Тотчас медвежонок появился у неё на животе и помахал лапой, приветствуя весь белый свет.
Эдуард Владимирович усмехнулся наконец-то перестав бесцельно шарить руками по столу: –Знаешь, теперь когда ты спросила, это действительно кажется не имеющим смысла. Возможно, древние считали, будто человек исповедуется не такому же человеку, а богу и… это всё равно звучит глупо.

-Я не буду вашим исповедником– произнесла Таня.