Следователи Петра Великого

В случае с Михаилом Волконским приговор кригсрехта был так же беспощаден: смертная казнь с конфискацией имущества. Поскольку для постановления приговора в 1717 году российский военный суд мог использовать единственный законодательный акт — Артикул воинский редакции 1715 года^{104}, можно предположить, что обвинения, предъявленные М. И. Волконскому, были квалифицированы по 27-й статье Артикула — умышленное неисполнение приказа «началника своего». Названная статья предусматривала единственную санкцию — смертную казнь^{105}.

Впрочем, шанс сохранить жизнь у Михаила Ивановича оставался. Петр I имел обыкновение смягчать приговоры лицам, имевшим боевые заслуги. Тем более когда осужденным являлся трижды раненный старший офицер гвардии. По всей очевидности, Михаил Волконский надеялся именно на такой исход дела: он не мог не помнить о сравнительно недавнем помиловании преображенца Никиты Ржевского.

В этот раз, однако, смягчения приговора не последовало. Вместо этого 8 декабря 1717 года царь собственноручно написал указ о публичном объявлении о предстоящей казни «бывшего маеора Волхонского». 9 декабря в царском «Юрнале» появилась лаконичная запись: «Была кара князь Михаилу Волконскому»^{106}.

Согласно дипломатическому донесению осведомленного французского посланника Анри де Лави (Henri Lavie), «князь Волконский был казнен в прошлый понедельник… Тело его было выставлено в продолжение суток»^{107}.

Из приведенных свидетельств неясно, однако, в какой именно форме был казнен М. И. Волконский. Да и в челобитной матери Михаила Ивановича, княгини Дарьи Ивановны, от января 1718 года было упомянуто лишь о том, что «по содержанному криксрехту и по Военному… артикулу… учинена сыну моему смерть»^{108}.

Единственное упоминание о форме казни Михаила Ивановича удалось выявить в документе, составленном десятилетие спустя. В челобитной, поданной в июле 1728 года, бывший устюжский комиссар Семен Акишев между иного упомянул о судьбе своего следователя: «И по изследовании о нем в Санкт-Питербурхе в [1]717 году кажнен смертию, розстрелян»^{109}.

Расстрел являлся принципиально новой для тогдашней России формой смертной казни, впервые нормативно закрепленной в статьях 6, 36, 41 и 46-й Артикула воинского[24], а потому применявшейся исключительно к военнослужащим. Каких-либо известий о процедуре исполнения этой формы казни в первой четверти XVIII века встретить к настоящему времени не удалось. Процедуру расстрела представилось возможным реконструировать по немецкой гравюре, содержащей аллегорическое изображение военной юстиции тИИат). Гравюра эта помещена

перед титульным листом в публикации актов военного законодательства и комментариев к ним, вышедшей в свет в 1657 году во Франкфурте-на-Майне^{110}.

В средней части гравюры изображена сцена расстрела: осужденный стоит, привязанный к столбу, а расстрельная команда находится очень близко от него, готовясь дать залп почти в упор. Принимая во внимание отсутствие на тогдашних ружьях каких-либо прицельных приспособлений, подобное расположение команды вполне объяснимо.

Таким образом, учитывая топографию столичной Троицкой площади в 1710-е годы и публичность казни, можно предположить, что князь Михаил Иванович встретил смерть, будучи привязан к столбу, врытому у края площади, обращенной к Неве. Напротив того места, где за 12 лет до того капитан Михаил Волконский во главе абордажной партии атаковал «Гедан» и «Астрильд». Несмотря на то что в тот день, согласно «Юрналу» А. Д. Меншикова, был «ветр великой с метелицею»^{111}, осужденного вывели на казнь, вероятнее всего, без верхней одежды, в одном мундире. Поскольку знаков различия в тогдашней российской армии еще не было, погон с разжалованного Михаила Ивановича не срывали и каких-либо нарукавных нашивок не спарывали. Приговор привели в исполнение 5–6 гвардейских солдат, выстроенных в шеренгу в нескольких метрах от осужденного.

Согласно упоминавшемуся донесению А. де Лави, Петр I «на следующее утро… пошел на площадь, где, по обычаю, лежало тело покойного спиной вверх. Он собственноручно обернул его… и приказал похоронить»^{112}. Как явствует из цитированных строк, после казни тело М. И. Волконского было отвязано от столба и положено на землю.

Между тем 9 декабря был издан именной указ об учреждении шести новых следственных канцелярий, руководителю каждой из которых царь вручил собственноручно подписанный Наказ — первый нормативный акт, в котором закреплялось выделение стадии предварительного расследования в российском уголовном процессе. В единственной уголовно-правовой норме, внесенной в Наказ, определялась ответственность следователей канцелярии за совершенные при осуществлении расследования преступления против интересов службы. За это следователям грозила единственная санкция — смертная казнь.