Следственная некромантия

В том, что именно мужчина переходил в семейство супруги, в принципе, не было ничего удивительного. Руководствуясь этим правилом, немало не страдающих от честности бедных мужчин захапывало себе какую-нибудь дворянскую фамилию. Другое дело, что Ирвин дворянством не интересовался, а от аристократического происхождения рода де Канов только это "де" и осталось в качестве напоминания, что они были богаты, знамениты, да и вообще, имеют отношение к королевской династии.

Но Ирвин таким образом пытался отречься от собственной семьи, окончательно и бесповоротно. Дело было не в фамилии, не в простом сочетании букв, которое просто станет более благозвучным, а в том, что, пытаясь сбежать от себя самого, можно и потерять собственную сущность.

- Может, - настойчиво произнёс регистратор, - всё-таки с двадцатку подумаете?

Ирвин закатил глаза. Он не хотел думать и, несомненно, сейчас послал бы куда подальше регистратора со всеми его предложениями, если б не Лилиан, повернувшаяся к мужу и осторожно прикоснувшаяся к его руке.

- Послушай, может, всё-таки… - прошептала она нарочито тихо, и регистратор, поняв, что он лишний, поднялся и буркнул, что пойдёт прогуляется.

Кажется, Ирвина такая неожиданная толерантность к чужим чувствам нисколечко не удивила. Возможно, дело было в том, что он почувствовал заклинание Лили, подогнавшее назойливого мужчину к двери и потребовавшее, чтобы тот не подслушивал. Полог тишины накладывать Лилиан не стала, наверное, потому, что разговор не был столь уж конфиденциальным, просто очень личным, что ли.

- Ирвин, - серьёзно произнесла она, - тебе и вправду стоит хорошо подумать.

- Ты так переживаешь за то, что достопочтенный род Куоки погибнет, загнётся? Мне кажется, де Каны исторически несколько важнее.

- Да причём здесь это! – возмутилась Лили. – Ты уверен, что это поможет? Что в этом вообще есть смысл? Что, став Ирвином де Каном, ты правда всё это отпустишь, но при этом не потеряешь частичку себя? Ведь…

- Лили, - оборвал её мужчина, - я как был, так и останусь Ирвином Сияющим со странной магией, реагирующей на боевые вспышки не так, как рассказывает теория. И ничто это не изменит. Но быть Куоки я не могу уже на физическом уровне.

Девушка открыла рот, чтобы сказать что-то, но Ирвин остановил её быстрым жестом.

- И жалеть меня не надо! Жалеть – это когда я был совсем ребёнком, и она делала всё, что хотела. Но из печального детства часто вырастает нормальная жизнь. Я просто не хочу, чтобы её портили.

Лили всё-таки сдвинулась на самый краешек своего стула, чтобы потянуться к Ирвину и запечатлеть короткий поцелуй на его щеке.

- Когда мой далёкий предок, как пишет исторический учебник, был мальчишкой, у него были не лучшие родители на свете и несколько десятков шрамов на спине. Но он вырос, расправился со страхами и был счастлив всю оставшуюся жизнь.

Ирвин усмехнулся.

- Это не исторический учебник пишет, а Мартен треплет языком. Куда мне до господина советника... – он хотел сказать что-нибудь ещё, но вдруг отвлёкся на чей-то возмущённый вскрик и спешно прижал палец к губам Лили. Она вздрогнула, но не выдала ни единого негодующего слова, понимая – нельзя. Просто так Ирвин не прервал бы их беседу, даже если она постепенно переходила во взаимные шутки.

Сияющий медленно поднялся и, крадучись, приблизился к двери, за которой исчез регистратор. И Лилиан, недолго думая, последовала за ним, ступая беззвучно, будто кошка.

Дверь приоткрылась легко, без единого скрипа, но увидеть в щель что-либо было практически невозможно. Полог тишины, смешанный с защитой от чужих глаз, был практически непробиваем – по крайней мере, так, чтобы сквозь него пробиться. Даже Ирвин с его нестандартной, но всё-таки общепринятой, вписывающейся в изучаемую в университетских стенах концепцию магией не смог бы взломать эту плотную, выстроенную опытным магом стену. Наверное, её породил некий артефакт, рассмотреть который, а заодно и обезвредить было практически невозможно, по крайней ере, отсюда, снаружи.

- Лили, - прошептал Сияющий, - а ты можешь, как Мартен?

- Это как? – непонимающе спросила девушка.

- Представить, будто магии здесь не существует? Поверить в это?

Лили непонимающе покачала головой. Она и не представляла, как это – когда магии нет. Как же они тогда будут жить? Она с детства дышала магией…

- Ты должна уметь это делать, - уверенно прошептал Ирвин. – Ты же тоже из этого рода.

- С другой ветви!

- Ну и что? Ты ведь в той же мере правнучка Акрена Шантьи, что и Мартен? И ты одарена. Почему бы не попытаться?

- Но я даже не знаю, как! – возмутилась Лили чуть громче, чем следовало. – Мартена этому, должно быть, учили. И ты слишком высокого мнения о нашем родстве, если честно.

Ирвин продолжал спокойно, уверенно смотреть ей в глаза. Судя по всему, у него в голове не было ни единой мысли об отступлении, напротив, мужчина настаивал – Лили следовало попытаться, хотя бы ради того, чтобы поверить, что никаких преград не существует, а она принадлежит тому роду, что и Мартен. Может, это подарит ей наконец-то незыблемую уверенность в собственных силах?