Следствие

Он выдвинул ящик. В нем лежал небольшой пакет, завернутый в газету. Комендант заколебался, потом решительно выложил его на стол. Грегори развернул измятую газету. Белая тощая кошчонка с черным кончиком хвоста, мокрая, взъерошенная, с неестественно вытянутыми лапами, смотрела на него одним узким, точно восклицательный знак, помутневшим зрачком.

– Дохлая? - Грегори ошеломленно смотрел на коменданта.

– Когда я туда вошел, она была еще жива.

– А! - неожиданно воскликнул Грегори. - Когда она подохла?

– Когда я ее взял, она уже начала холодеть. И ужасно мяукала.

– А где вы ее нашли?

– У гроба. Она сидела на венке.

Грегори закрыл глаза. Потом снова открыл, взглянул на кошку, завернул ее в газету и отложил на подоконник.

– Надо будет ее захватить, вскрытие сделать, что ли, - пробормотал он, потирая лоб. - А зачем вы ее взяли?

– Из-за следов. Вы не видели ее следов, верно?

– Нет.

– Потому что их не было, - объяснил комендант. - У меня был только фонарик, но я тщательно осмотрел все вокруг. На снегу ее следов не было.

– Но как же она попала туда? Может, она все время там сидела?

– Не знаю. Должно быть, когда пошел снег, она уже была там.

– А когда пошел снег?

– В начале двенадцатого. Может, чуть позже. Это можно точно установить.

– Хорошо, но как она попала в морг? Она что, все время там была?

– Вечером ее не было. Стикз дежурил до трех. С одиннадцати до трех. Я думаю, тогда…

– Этот Стикз, он открывал дверь?

– Когда принял дежурство, открыл. Он очень исполнительный. Хотел удостовериться, что все в порядке. Я спрашивал у него.

– М-да. Вы полагаете, кошка в это время и проскользнула?

– Да. Думаю, так оно и было.

Вошли Томас и Вильсон.

– Лейтенант, все готово. Коллз поехал подбросить доктора на станцию, сейчас вернется. Едем.

– Да. Положите это в багажник. Соренсену будет работка, - не без злорадства заметил Грегори и подал коменданту руку. - Благодарю вас. Если будет возможно, пусть Вильямса перевезут в лондонский госпиталь. В случае чего звоните мне. Ладно?

Они спустились вниз. Грегори посмотрел на часы и удивился: было уже начало первого. Хотелось есть.

– Перекусим? - предложил он.

Рядом был маленький ресторанчик. Даже не ресторанчик, а бар с четырьмя столиками. Только они сели, подъехал Коллз. Вильсон позвал его. Сержант поставил машину и присоединился к ним. Ели в полном молчании. Фотограф вытер салфеткой черные пижонские усики и заказал пиво.

– Выпьете, лейтенант?

Грегори отказался. Сержант тоже.

– Не могу, за рулем, - объяснил он.

Когда они вышли из ресторанчика, был уже второй час. В канавах текли черные ручьи, снег превратился в темную жижу, только кое-где на крышах поблескивал грязно-серый лед. Грегори захотелось повести машину. Коллз сел рядом с ним, остальные на заднем сиденье. Машина рванула, поднимая фонтаны грязной воды. Грегори краем глаза глянул на Коллза: не против ли тот такой скорости - как-никак за машину отвечает он, - но сержант сонливо и безучастно смотрел в боковое стекло. Тогда Грегори поехал еще быстрей. Вел он хорошо, но, как ему казалось, слишком нервно. Машина мчалась с ветерком, через несколько минут все стекла были в мелких каплях. За Уимблдоном на шоссе стало тесно. Грегори так и подмывало включить сирену: приятно было бы видеть, как перед тобой моментально освобождается дорога. Но он не решался: все-таки они никуда не торопятся. До Лондона доехали меньше чем за час. Вильсон и Томас пошли в лабораторию. Грегори решил идти домой, и сержант подвез его. Когда машина остановилась, Грегори, вместо того чтобы выйти, предложил Коллзу сигарету, а потом вдруг спросил:

– Ну как, видели?

Сержант, опуская боковое стекло, неопределенно кивнул.

– Слушайте, Коллз, мы знаем друг друга не первый день. Скажите, что бы вас заставило бежать без оглядки с заряженным пистолетом в руках?

Коллз искоса глянул на Грегори, поднял брови и аккуратно стряхнул пепел. Грегори уже решил, что ответа не будет, как вдруг сержант бросил:

– Танк.

– Нет, нет, вы же понимаете, что я имею в виду.

Сержант сделал глубокую затяжку.

– Я там внимательно осмотрелся. Он ходил по кругу, все время по кругу. И вот, часов в пять или около того заметил что-то, что ему не понравилось. Но побежал он не сразу. И это важно. Он остановился… вытащил револьвер. Да только вот не успел снять с предохранителя.

– А не мог он вытащить его на бегу? - спросил Грегори. Глаза у него блестели. Он смотрел на сержанта в упор. Тот неожиданно улыбнулся.

– Вы же сами знаете, что нет. Наши пушки очень плотно сидят. Вы помните его следы? Он же мчался, как заяц! Кто так бежит, не станет возиться с кобурой. Для этого нужно остановиться. И какой бы ни был туман - фары, если они светят прямо в лицо, можно увидеть шагов за десять. А он не увидел. Он вообще ничего не видел. Здорово же его прихватило.

– От чего может убегать полисмен с револьвером в руках? - повторил Грегори, уставясь невидящими глазами куда-то в пространство. Ответа он не ждал и не получил.

4

– Ну-с, - произнес Шеппард. Грегори положил перед ним исписанный листок.

– Я подготовил небольшую сводку, господин инспектор.