Следствие не закончено

И снова неожиданными для всех оказались слова Михаила:

— А вы знаете, что больше семидесяти процентов награжденных в годы войны этим орденом были солдаты и младшие командиры вашего возраста? И моложе еще. И большинство комсомольцы! На это — что скажете?

Ну что тут скажешь?

Первым отозвался Ярулла. Правда, отозвался уклончиво:

— У нас в Салавате говорят: будь ты первеющим джигитом, а на овце за конем не угонишься.

— Вот именно, — поддакнул Ярулле один из «малышек». — Оно ведь и время тогда было для нашего брата, прямо скажем… подходящее. Или грудь в крестах, или голова в кустах!

— А к чему, Миша, ты затеял весь этот разговор? — спросила Крохоткова. Недовольно спросила: почувствовала девушка, как внутренне напрягся, вспомнив отца, ее Митюша.

Михаил ответил не сразу. И заговорил, словно стесняясь:

— Вот когда я спросил: удовлетворяет ли вас такая жизнь? — я, очевидно, не точно сформулировал вопрос… Конечно, жаловаться на жизнь до сих пор у нас не было никаких оснований. Да и после того, что случилось… Думаю, что не ошибусь, если скажу, что за эти два дня каждый из вас отчетливо ощутил локоть товарища. Кстати, и это выражение тоже зародилось в годы войны…

— Это когда наша пехота в атаку шла. На фашистов! — подтвердил Фридрих Веретенников.

— Правильно. Ну, а кто или что мешает нам — таким же, по сути, пехотинцам — и сегодня идти в атаку?

— А на кого?

Этот недоуменный вопрос вырвался сразу у нескольких.

— На самих себя в первую очередь, — ответил Михаил, чем окончательно сбил ребят с толку. И только Небогатиков первым понял, куда клонит бригадир молодежной бригады.

— Верно. Очень верно говорит Михаил Иванович. И незачем далеко ходить: да сумей ваш товарищ Дмитрий Небогатиков в опасный момент резануть Митьку-свистуна…

Митька попытался приподняться, но Маша-крохотуля мягко и вместе с тем властно удержала его.

— Это еще что?!

— Лежи, лежи, Митя… И еще пример: разве трудовые звезды экскаваторщика Владимира Фоменкова или того председателя колхоза… ну, из вчерашней газеты, длиннющая такая фамилия…

— Чересседельников, — подсказала Васена. — Из нашенского района он. И что удивительно: ведь всю войну мужик провоевал в артиллерии! Не то каким-то заряжающим, не то… словом, вроде подсобника. Ну и заслужил только медаль «За отвагу» и еще три медальки за освобождение городов. А вернулся домой к своей Настене и — приходи, кума, любоваться! — полным героем оказался наш Серафим Семенович Чересседельников:!

— Ну, за Владимиром Фоменковым и твоим, Васена, земляком нам, пожалуй, не угнаться, — не без сожаления сказал Глеб Малышев.

— Вот и главное. Нам хотя бы медальку заполучить — одну на двоих! — поддержал брата Борис.

— Ну, нет. Уж если мечтать, так давайте ставить веред собой цель самую высокую! — решительно возразил Малышевым Михаил. — Я ведь почему припомнил свой разговор с отцом об ордене Славы: надо, чтобы этот боевой солдатский орден в наше мирное время стал орденом рабочих!

И снова, в который уже раз, слова Михаила всех удивили.

— К сожалению, дорогой товарищ Громов, как говорится, сие от нас не зависит, — выразила после минутного молчания общее мнение Маша Крохоткова.

— А почему?!

На этот требовательно прозвучавший вопрос никто не отозвался.

— Ну, так вот, самые дорогие друзья мои, — твердо и, пожалуй, торжественно закончил свою мысль Михаил, — поскольку орден Славы в годы войны был не только солдатским, но по преимуществу и молодежным орденом, кто же, как не комсомольцы наших многочисленных новостроек, завоевал право поставить перед правительством вопрос о переключении Славы с боевой на трудовую!

ПОСЛЕСЛОВИЕ

В большинстве романов авторы не оставляют «на усмотрение читателя» как героев, отвечающих общепринятому в нашем обществе понятию «хороший человек», так и действующих лиц, заслуживающих своим поведением читательское осуждение.

Оно и понятно: заложив в основу своего произведения древнейшую и поистине неисчерпаемую тему всех литератур — тему противоборства добра и зла, — еще присущую, к прискорбию, и обществу, претворившему в жизнь строку великого гимна «Мы наш, мы новый мир построим», обществу, организующей моралью которого являются основы коммунистического мировоззрения, — авторы тем самым как бы берут на себя обязательство не только изобличить носителей зла, но и покарать лиц, именуемых в дальнейшем правонарушителями.

Кстати сказать, в реальной жизни чаще всего так и происходит: именно к деяниям уголовных преступников, прелюбодеев, склочников, пьянчуг, тунеядцев больше всего применима старинная поговорка «Сколько веревочке ни виться, а кончику быть!».