Следствие по магии (СИ)

— В людских сражениях почти нет, там были отдельные добровольцы. Но была и наша битва. Колдунов было очень много: колдуны, нечисть, нежить. Гитлер договорился с кем-то и из подвалов концлагерей — на нас шли орды нежити. Людей там превращали в обитателей ада, демонов, вечно-голодных и жадных до человечины. Горыныч жёг их. Боги, нежить, нечисть Руси старались остановить все это. Когда Гитлер застрелился, то мы не нашли колдуна. Никто из допрашиваемых так и не смог сказать, кто же это был. А сами колдуны были одурманены. Их постоянно пичкали зельями, якобы для улучшения потенциала и увеличения силы. На деле это был эликсир подчинения. И именно эти колдуны внушали людям творить зверства. Но не думай, что люди не виноваты. Ведь в ком не сидит зверь, в том его не разбудить. Пошли, нас уже ждут. А этот город я зову городом своих кошмаров.

После всего рассказанного мне показалось, что здесь дует арктический ветер, но нет. Нас встретило ласковое по вечернему солнце и приветливые люди. Это была настолько разительная мирная жизнь, что она казалась картинкой. Среди встречающих выделялся один, человек, скорее кощеич. При приближении к нему я увидела кивок и прикосновение руки к сердцу.

— Святогор, здравствуй! — он обнял его и хлопнул по спине.

— И тебе здравия, Кощей.

— Почему такой срочный вызов? — колдун сразу перешёл на деловой лад.

— Сам, — кивнул на меня Святогор, получив от Кощея одобряющий кивок, и поправился. — Сами увидите. Странно это все.

Нахмурившись, Бессмертный проследовал за провожатым и потянул меня. Оказалось, что моя и его сумки уже лежали в машине. Классический джип — явный спецзаказ и самая неприметная машина на парковке, которая возвышалась как небоскреб рядом с пятиэтажками. Святогор упал на водительское кресло, а вот меня запихнули на заднее, где я, не смотря на свои сто семьдесят, могла лечь хоть поперёк, хоть вдоль.

— Так что случилось, кто восстал? Почему?

— Причина неизвестна, встали все кладбища. С остальными мы уже справились, но…

— Но? В голосе слышно, да и не стал бы ты меня вызывать.

— Курган, — он замолчал, больше заглядывая в лицо Кощея, чем следя за дорогой.

— Не хотят уходить?

— Спать не хотят. Мы уже почётный караул разогнали. До двенадцати стоят только наши.

— Объяснили?

— Даже говорить отказались. Бродят по ночам, ищут кого-то.

Колдун кивнул и больше не сказал ни слова, а на мои пантомимы и взгляды не реагировал. Я девочка взрослая. Раз думает, то нечего мешать. Мы долго колесили по городу, наконец остановившись у какого-то ресторанчика.

— До ночи еще пару часов, потому предлагаю поесть и поговорить.

— Принимается.

Ресторанчик смотрел своими окнами на статую. Возможно из любого окна Волгограда видна Родина-Мать, а может это было просто самовнушение.

— Души бойцов волнуются, рвутся в бой. Упокоевать их рука не поднимается, а уговорить не получилось.

Что я пропустила за мыслями?

— Ты от меня, что хочешь?

— Поговори с ними, попроси уснуть.

— Поговорю.

Темнело типичным поздним летним вечером, разговор за столом не клеился. Кощей со Святогором перекидывались не очень внятными и информативными фразами на подобие «а он?» или «ага». На телепатов вроде не похожи.

Как чуть стемнело, мы начали выбираться ближе к месту действия.

— Птичка!

— А?

— Чтобы ты не увидела, не кричи. Они очень холодные, часто проходят сквозь людей и навевают страхи. Не пугайся. Если они узнают полное имя человека, то могут занять его место. Тебе это конечно не грозит, но имей в виду.

— Кость, ты себе ученицу завел?

— Что-то в этом духе. Зоя, ты меня поняла? Будешь со Святогором в круге стоять. И не чихать.

Сумерки навалились на холм внезапно, поднимаясь от подножия Мамаева кургана к вершине. Мы преодолели фигуру «Память поколений». Ее символизм — поток людей, которые помнят о героях. Преодолев ступеньки десятиметровой лестницы, мы попадали на Аллею тополей. Становилось все холодней и холодней, людей нигде не было видно.

Вдоль искусственной насыпи ветер играет с листвой деревьев. Сквозь аллею деревьев идем дальше. Площадь «Стоявших насмерть» — прочитала я, а до ушей доносился шепот: «Ложись, беги, воздух!». У округлого бассейна шепот стал еще громче. Посредине стоял массивный монумент смелого бойца, как сказал Кощей его лицо — это изображение Чуйкова. Две стены были расположены под углом, на них изображены барельефные композиции и документальные надписи, песни военного времени и фразы Левитана. Кто-то из темноты зачитывал их, уже громким шепотом.

Скульптуры на следующей площади в подсветке, вот-вот сойдут с постамента. Вот юная санитарка, спасающая раненого. Неподалеку солдат поддерживает умирающего командира, который продолжает из последних сил руководить боем.

Из темноты, почти во весь голос зачитывали выгравированные слова: «Железный ветер бил им в лицо, а они все шли вперед, и снова чувство суеверного страха охватывало противника: люди ли шли в атаку, смертны ли они?».