Следствие по магии (СИ)

— Следственный комитет.

— О, как.

Голосом оказался майор. Его подразделение было не разобрать за броником и снаряжением

— Кажется, именно вас мы и дожидаемся. А второй где?

Я неопределённо махнула головой в сторону бетонки ВПП..

— Ясно, долго еще?

— С начальством говорит. Ну, думаю минут пять, не больше. Скорее меньше.

— Куда подойти?

— Видишь, третья палатка от центра?

Кивнула.

— Там штаб. Как закончите, ждём. И броник надень.

— Скоро будем.

Сказано надеть — пришлось натягивать. Это их вотчина и нечего спорить. Он же не учит меня разыскивать преступников. К четвёртому кругу мата подтянула все. Подошёл Анубис, скривился, но тоже начал натягивать свой.

— Ты была права, мое начальство тоже не в курсе, что мы в командировке. Но предположили в перерывах между криками, что, если самолёт взял нас на борт, это как-то санкционировано.

Ключевое слово здесь «как-то».

— Пошли, вон там нас ждут.

В палатке было дико жарко, пахло потом и куревом. Уставший подполковник взглянул на двоих вошедших как на приговорённых на расстрел, потушил сигарету.

— Гражданские?

— Почти. МВД и ЭКЦ.

— И каким боком?

— Высоко интеллектуальное начальство.

Подпол хмыкнул и махнул рукой на скамейку с краю. Потом пошелестел кипой бумаг на столе. Еще раз прошерстил их, задумался.

— В общем по запросу вас нужно переправить в Северодонецк. Но там бои, потому переправим в ближайший город, подконтрольный нам. Поняли?

— Так точно!

Дальше было почти просто. Через час нас посадили в кабину, попросили отключить телефоны на время движения колонны и аккуратно проследили за этим.

Границу мы пересекли осторожно и быстро. А потом была дорога в пять часов, пыльная, плотно утрамбованная, в сопровождении псов войны. В прорези балакав я видела ясные молодые глаза, слышала задорный смех и ощущала ту жажду жизни, которую трудно найти у мирно живущих обитателей. Они по-доброму предлагали то руку, то иную помощь единственной девушке, да еще красивой, по их словам. Постоянно рассказывали истории, на вид — весёлые, на поверку — страшные. Застыла секунда тишины, напряжённая, как струна звенящей. Секунда, длинною в жизнь. Одно слово разделило дорогу на до и после:

— Воздух!

Колонну накрыло «Градами».

В моей голове зазвучала песня, которую я и запела, решив довериться своей силе. Она меня не подводила.

— Сворачивай в лес!

Силы в голосе было море. Колонна синхронно вильнула в лесок, который, в принципе, не мог скрыть не то что колонну, но и людей. Она остановилась, а я спрыгнула из машины. Моя сила в голосе, ну будет им голос:

Как давно я здесь не был, упаду на траву,

Гляну в ясное небо и пойму, что живу.

Небо в колокол грянет и польёт проливной.

Я бегу в своё детство, летний дождик за мной

Мой голос рефреном ударился о небо, и грянул гром, перекрывая взрывы. Пока ни один снаряд никого не убил.

Мы живём на отцовской земле.

Внуки Сварога — славные дети.

И летит на крылатом коне

Русь в далёкие тысячелетья!

И летит на крылатом коне

Русь в далёкие тысячелетья!

На границе лесочка и поля, где в оцепенении замерили люди и машины, и куда не доставали осколки даже рядом разрывающихся снарядов, я встала на колени и прикоснулась к земле. Летний, сказочный, грибной дождик встал стеной между людьми и снарядами. Земля, теплая, чуть смоченная водой, запахала лесом.

Это поле пахали Селянина сыны,

Землю с потом мешали от войны до войны.

Воин было не мало, выпадало сынам.

Землю кровью мешали, чтобы вольно жить нам.

Мы живём на отцовской земле.

Внуки Сварога — славные дети.

И летит на крылатом коне

Русь в далёкие тысячелетья!

И летит на крылатом коне

Русь в далёкие тысячелетья!

Как давно я здесь не был, упаду на траву.

Гляну в ясное небо и пойму, что живу…

Мы живём на отцовской земле.

Внуки Сварога — славные дети.

И летит на крылатом коне

Русь в далёкие тысячелетья!

И летит на крылатом коне

Русь в далёкие тысячелетья!

Все, я кажется перестаралась. Тишина стояла гробовая.

Глава 27

Интерлюдия

Получив отчёт о краже еще одного ребёнка, а точнее девочки, я задумался. У нас примерно неделя — десять дней до ритуала. Отчётами просто завалили. Я буду похоронен под этой кипой. Когда мне сообщили, что у Гамаюн просто шило в одном месте, то я заскочил в лазарет и захватил лекарства. Могу поспорить, что у неё кроме цитрамона нет ничего.

Ласковый и добрый взгляд птички встретил меня с затаенной болью. Сильно ее приложили. На пороге я протянул пакет из аптеки.

— Разрешишь?

— Проходи, я даю разрешение.

— Если в первый раз даёшь разрешение и потом не отбираешь, то «проходи» достаточно.

— Поняла.

Я так и видел, что ей даже дышать больно.

— Это мази тебе. Помимо аптечных, есть и на травах. От синяков лучше их. А также вот, обезболивающее.

— Огромное спасибо!

— Не за что. Что скажешь по сегодняшнему происшествию?

Нового думаю немного, но может что-то ощутила?

— Что жить стало лучше, жить стало веселей настолько, что места не столь отдаленные, стали намного ближе. Ну а так, Богинка против Гамаюн, 1:0 в пользу нечисти. Я ее догнала, дернула и получила в солнечное сплетение. Ну, когда вернула свою кукушку на место, той и след простыл.

— А что ж ты на нее прыгнула? Там волхв был.