Следствие по-русски 2

— Нет, — ответил я. — Во-первых, Зимин не поверит ни мне, ни даже тебе. Он просто не захочет в это поверить. Нас выкинут из особняка, а Омичева получит возможность довести свой план до завершения. А если он и поверит… Я думаю, что это его сломает. Он очень сильный человек, но у каждого, даже самого жизнестойкого, есть стержень, на котором крепится вся его жизнь. Для него этот стержень — Оксана. Бизнес для Зимина не больше чем хобби, а вот она… Есть у меня одна сумасшедшая идея. И ты поможешь мне ее осуществить. У тебя есть подслушивающая аппаратура? Желательно с магнитофоном?

— Есть комплект, — ответил удивленный Тавхаев. — Довольно компактный. «Жучок» сантиметра на полтора, и сама аппаратура, умещающаяся в «дипломате»…

— Подойдет, — решил я. — Собирайся. Нам нужно успеть опередить Омичеву и поставить «жучки» в кабинете раньше ее посещения. Если тебе удастся записать их разговор… Не исключено, что тебе очень повезет… Нам всем очень повезет… Или почти всем… Машина у тебя есть?

— Да, «ауди». Старенькая, но на ходу… Ты хочешь сказать, что у меня еще есть шанс?

— Это будет зависеть от многих причин, в том числе и от того, как ты сможешь записать диалог в кабинете… Но я думаю, что есть. Только поторопись, мне надо еще успеть записаться на прием к психоаналитику, а с учетом ограниченного времени это будет совсем нелегко… Представляю, какой диагноз он мне поставит, — невольно усмехнулся я. — А если бы он знал, что я задумал, то клиника для душевнобольных была бы мне гарантирована…

* — Готово, — сказал я ожидавшему меня в машине Тавхаеву. — Принимает?

— Слышимость отличная, — подтвердил Арслан, щелкая тумблерами спрятанной в «дипломате» аппаратуры. — Все будет в лучшем виде. У меня техника хоть и не новая, но до ума я ее собственноручно доводил — не подведет. Все прошло без накладок? Омичева с телохранителями вошла вовнутрь пять минут назад. Не столкнулись?

— Нет. Я увидел их в окно, поэтому и задержался — дожидался, пока они пройдут.

— Внимание! — вдруг насторожился Арслан. — Кажется, начинается.

— Сделай погромче, — попросил я.

Тавхаев покрутил ручку настройки, и я услышал чуть искаженные помехами голоса:

— …оставляю вас. Пятнадцати минут вам хватит?

— Лучше двадцать, — услышал я голос Оксаны.

— Я постараюсь, — заверил голос доктора. Скрип двери и лязг ключа в замке возвестили мне, что Омичева осталась одна.

— Хорошая аппаратура, — похвалил я Тавхаева. — Слышимость такая, словно сам в кабинете находишься.

— С расстояния в пятнадцать метров берет даже шепот, — горделиво заметил Арслан. — А ведь очень старая модель. Образец 1952 года — представляешь? Единственный недостаток — слишком большой микрофон, легко обнаружить. Сейчас существуют такие малютки, что невооруженным глазом и не заметишь, но дороги, очень дороги. Мне не по карману…

— Ты одна? — услышали мы тихий голос из динамика и замолчали.

Я удивился тому, что на этот раз не было ни скрипа двери, ни лязга открывающегося замка — видно, и петли, и механизм засовов были хорошо смазаны. Конспираторы!..

— Витя, у нас неприятности, — сказала девушка. — И по всей видимости, немалые… Что это у тебя в чехле?

— Ружье. Что бы ни случилось, но уже давно пришла пора поставить точку в конце этой истории… и чем быстрее, тем лучше.

— Это голос человека, который звонил мне, — сказал Тавхаев.

— Дорохов, — уверенно определил я. — Это его зовут Виктором… И, кажется, я знаю, что это за ружье и для чего.

— Нет-нет-нет! — запротестовала Омичева. — Все не так. Первоначальный план придется изменить. Нужно действовать иначе.

— Как «иначе»? — с сарказмом переспросил Дорохов. — Оставить его в живых? Конечно, он теленок еще тот, но не забывай, что он далеко не дурак. Нет, кисонька, его надо выводить из игры. Расклад такой: либо он, либо мы… Что у тебя случилось?

— Лысенко жив. Он неудачно провел покушение. Я не могла предвидеть, что эти двое… священник и этот, второй… будут следить за нами до аэропорта. Лысенко расстрелял «джип» и машину телохранителей, погони не должно было быть, но… Они погнались за ним, и сейчас он в реанимации.

— Чушь! — убежденно заявил Дорохов. — Он мертв, как полено. Мертвее не бывает. Я проверял информацию. Тебя провели, как последнюю идиотку. Знаешь, что это значит? Что ты под подозрением.

— Мертв?! Но это не Зимин придумал… Он по-прежнему любит меня, я это вижу. И он никому не поверит… Это те двое… О том, что Лысенко жив, мне сообщил священник. Почему я не уточнила у Зимина?! Я испугалась… Я побоялась задать лишний вопрос… Ох и дура! Дура я набитая!