Следствие продолжается

— Нет, но запомнил, что знак желтый и две первые цифры «52». Мой знакомый работает на «Москвиче», номер которого тоже начинается с этой цифры. Потому и запомнил.

— Больше вы не видели Люсю?

— Нет.

— Скажите, Асаевич, а оружия у Хоревича нет?

Асаевич молчал. Чувствовалось, он что-то знает, но никак не может решить, говорить или нет. Савич решил помочь:

— Мы ведь не зря эти вопросы задаем. Нам кое-что известно, так что не стесняйтесь, и давайте уж до конца будем откровенны.

— Да и так всю правду рассказываю. Раз спрашиваете, значит, знаете. Чего уж мне таиться? Да, действительно, видел у него пистолет. Вернее, он сам его показал, и с его слов понял, что Люся имеет к оружию какое-то отношение.

— А почему вы пришли к такому выводу?

— Когда мы увидели ее в «Волге», вернее, после того, Хоревич сказал, что он не питает к Люсе обиды, так как с ее помощью он достал то, что хотел. А когда минут через двадцать достал пистолет и несколько раз выстрелил в дерево, я понял, что он имел в виду.

— А какой системы у него был пистолет?

— Малокалиберной, с обоймой…

 КТО ТАКАЯ ЛЮСЯ?

Ровно в девять Майский был в Госавтоинспекции. Часа через полтора в руках он держал три карточки автомашин «Волга», номера которых начинались с цифры «52». А еще через пять минут у него осталась только одна. Именно эта автомашина имела желтый номерной знак. Ее хозяин — преподаватель одного из институтов Исаев.

Генерал Романов, выслушав доклад Ветрова и Майского, уточнил:

— Есть еще люди, которые видели Исаева с Люсей?

— Нет, Виктор Алексеевич, никого, кроме Асаевича, — ответил Ветров.

— Да это и понятно, не жених же с невестой встречаются. Люся — замужняя женщина. У самого Исаева тоже семья, трое детей, и, естественно, ни ему, ни Люсе демонстрировать привязанность друг к другу нет смысла. И как вы заставите назвать фамилию Люси? Ведь в его возрасте, положении такая связь может оказаться роковой?

Ветров улыбнулся:

— Я уже придумал, Виктор Алексеевич.

— И что?

— Поручил Осипову сфотографировать машину Исаева, причем так, чтобы обязательно четко был виден номерной знак. В ГАИ я запросил пару фотографий мест происшествий, где во время автоаварий были жертвы, а также фотографии трупа, лежавшего на асфальте.

— А для чего все это вам?

— Психологический расчет, Виктор Алексеевич, — улыбнулся майор.

 АЛЬБЕРТ ГРИГОРЬЕВИЧ ИСАЕВ

Впервые за эти хлопотливые и напряженные дни у оперативной группы появилась тоненькая ниточка, ведущая к преступникам. Поэтому понятно волнение, охватившее Ветрова и Савича, когда в кабинет с достоинством вошел Исаев. Поочередно глядя на Савича и Ветрова, представился:

— Исаев Альберт Григорьевич, меня вызвал товарищ Савич.

Ветров кивком головы указал на следователя:

— Он перед вами, а я майор Ветров. Присаживайтесь, пожалуйста.

Савич выждал, пока Исаев, не торопясь, устраивался на стуле.

— Мы пригласили вас, товарищ Исаев, по одному вопросу. — Савич раскрыл лежавшую перед ним зеленоватую папку, и любопытному взору Исаева, как бы случайно, открылось несколько фотографий. На одной из них он увидел свою «Волгу», на другой — лежавший на асфальте труп мужчины. Взяв из папки лист бумаги, следователь закрыл фотографии.

— Вы не помните, когда проезжали по Раковскому шоссе, были ли там автодорожные происшествия?

— Происшествия? На Раковском шоссе?

— Да, на Раковском шоссе. С вами в машине находилась девушка.

После минутного замешательства Исаев, понизив голос, словно боясь, что стены могут его услышать, пробормотал:

— Да, я с Люсей однажды ездил в пионерский лагерь, но никаких происшествий не было…

— Альберт Григорьевич, мы знаем, что у вас никаких происшествий не было. Нас интересует, видели вы происшествие на шоссе?

— Нет, не видели.

— Люся подтвердит, что к происшествию на Раковском шоссе вы не причастны?

— Конечно, конечно. Только, ради бога, не направляйте ей повестку. Я дам ее служебный телефон.

 СУПРУГИ РАЗНЫЕ БЫВАЮТ

Мария Ивановна и Василий Романович Левитановы считали себя интеллигентными людьми. Он преподавал в институте, она аккомпанировала в школе художественной гимнастики. У них была дочь — Люсьен. Василий Романович и его супруга больше детей не хотели. Свое любимое чадо они окружили теплом и заботой. Люсенька росла капризной, взбалмошной. Такой осталась и в более зрелом возрасте. В свои двадцать четыре года она уже дважды выходила замуж. И оба раза неудачно. Это, конечно, сказывалось на нервном состоянии родителей, и они часто ссорились. Нет, не подумайте, что у них происходили семейные сцены с громом и молниями. Василий Романович и Мария Ивановна обращались друг к другу на «вы» и только по имени и отчеству.

— А вы кто, дорогая Мария Ивановна? Вы же сами крокодил, причем стали такой после того, как съездили в Сочи.

— От вас, уважаемый Василий Романович, я готова хоть на край света идти. Только теперь поняла, что я натворила, когда вышла за вас замуж. Я была такая дура! Такая дура!

— Не огорчайтесь, милейшая, вы очень хорошо сохранились…

Неизвестно, чем бы кончилась эта, ставшая обычной, сцена, если бы в прихожей не раздался звонок.