Следствие ведет блондинка (СИ)

«Неужели она так из-за меня убивается, - с удивлением думал он, - Ведь до сего моменты ни одна женщина так не переживала из-за меня!»

Теплая волна захлестнула все его существо, и он посмотрел на девушку с нежностью. Как же она хороша! Даже сейчас, вся в слезах, с опухшими глазками, со вздрагивающими плечиками, с мокрым носиком, - все равно красивее и милее ее нет для него во всем мире. И пускай они знают друг друга всего неделю, да и то только поверхностно. Все ровно, нет в мире для него роднее человека, чем Тамара Волкова. А он тоже хорош! Пришел, напугал девушку до полусмерти. Душу он, видите ли, излить возжелал. И кому – беззащитной барышне, которая и без его страстей трясется как осиновый лист. Так ведь он думал, что абсолютно ей безразличен. Вон как она вчера повернулась и пошла от него прочь. Да, разве ж есть в женском поведении хоть какая-то логика! То смотрит свысока, словно едва замечает, то, вдруг, пугается за него так, будто бы любит... От этого крамольного слова Андрей даже спину выпрямил. Нет! Быть того не может, чтобы такая красавица в него влюбилась! Кто он? Обычный мясник. Ну, пусть и с дипломом о высшем образовании. Не может она его любить – грубого, старого мужика. Ему вон уже скоро сороковник стукнет. Какая уж тут любовь! Да и после всего того, что он натворил ему о нарах думать нужно, а не о нежных чувствах.

В этот момент Тамара подняла на него заплаканные глаза, и их взгляды встретились. Оба обескуражено застыли, поскольку прочли друг в друге ответы на свои вопросы. Странная, сосущая воронка образовалась в груди Андрея Сазонова. Воронка, которая разрасталась, затягивая в себя все его прошлое, все его пагубные мысли о том, что устраивать личную жизнь уже поздно, да и нужно ли… Воронка работала около минуты, а когда забрала в себя абсолютно все, что было у него внутри, вакуум медленно и верно начала заполнять искристая теплота, так похожая на счастье. В голове у него загудело.

- Я тебя люблю! – услыхав собственный голос, он испугался и замер, тупо глядя перед собой невидящими глазами, - Это сумасшествие какое-то, но я тебя люблю.

- И я тебя люблю, - просто ответила она и всхлипнула.

- Правда?

- Нет, не правда! – улыбнулась Тамара, - Я специально притащилась на сломанном каблуке в этот дурацкий цех, чтобы пошутить.

- Но сейчас не время для любви… - глухо пробормотал он, понимая, что говорит глупость.

- А когда бывает время, - она пожала плечами, - Всегда что-нибудь да происходит.

- Точно, - согласился он, - Значит, будем любить?

- А что нам остается? - она уже смеялась, глядя на то, как он растерян, - Раз уж мы так с тобой влипли. По уши.

- Сазоныч, филе-то фасовать или как? – прогундел подкравшийся сзади Игнат Васильевич.

- Фасуйте, - тихо ответил ему Андрей, не сводя зачарованных глаз с улыбающейся только ему Тамары.

- А куда фасовать-то? В лотки али как?

Начальник цеха вздохнул и повернулся к нему. Сразу стало как-то прохладно без Тамариных глаз.

- Василич! – в голосе его слышался упрек, - Ты обычно куда фасуешь?

- В лотки, - тот хитренько ухмыльнулся.

- Ну, так а сегодня что? Новое постановление вышло что ли? Чего ты прицепился с ерундой?

- А даме-то каблук не мешает подбить, - ничуть не смутившись, ответил старик.

- Ой, а вы можете? – встрепенулась Тамара.

- Давай, давай! – он протянул руку, - А то эта молодежь сейчас целоваться полезет, а о том, как его любовь обратно потащится, так ведь даже в голове не кольнуло.

Несмотря на упреки старших, Сазонову было приятно. Во-первых, потому что его чувство стало другим заметно. А ему очень хотелось, чтобы все вокруг знали, что он любит. Даже кричать об этом хотелось. Во-вторых, ему польстило, что кто-то, пусть и старик Василич, считает его «молодежью». Значит, имеет он полное право любить. Вот как!

Тамара сняла туфельку и протянула ее Игнату Васильевичу. Тот покряхтел недовольно, осматривая покосившийся на сторону высоченный каблук.

- Как же вы на таких ходите?! - он вскинул брови, - Это ж только в цирке выступать!

Тамара весело рассмеялась. Сазонов шутливо нахмурился:

- Василичь, кончай клинья к моей девушке подбивать. Взял работу и вали.

- Эх, молодежь, - тот побрел к столу, - что бы вы без нас, старшего поколения делали.

- Во-первых, ходили бы босиком, - сообщила Тамара и снова посмотрела на Андрея.

В ее глазах было столько нежности, что он едва не свалился на пол.

- Ну, а то, что ты халат на китайца напялил, так за это не посадють! – пробормотал старый технолог, не отрывая глаз от туфли, - Если только на пятнадцать суток. Но это – ерунда. Пометешь тротуары и выпустют, как пить дать.

- Напялил халат на китайца? – удивилась Тамара.

Сазонов опустил голову. Ну, как ей все рассказать? Он вздохнул. Тамара тронула его за плечо.

- Сейчас врать будет, - опять отозвался от стола Игнат Васильевич и стукнул молотком по каблуку, - Нет, чтобы прямо признаться девушке во всех своих глупостях. Ты ведь хороший человек. И кости ты не налево пихал, а на доброе дело. Мы с мужиками тебя очень даже в этом поддерживаем.

Андрей вздрогнул и посмотрел на подчиненного:

- Вы все знали?!