Следствие ведет блондинка

Она была со всеми мила, а его, похоже, даже не замечала. Он торчал рядом, словно какая-то отвратительно устаревшая деталь гардероба. Типа меховой горжетки тетушки Марты, которую эта старая перечница каждое воскресенье цепляла перед походом в церковь. Никто не мог понять, какой несчастный зверь лишился шкуры ради такого отвратительного аксессуара. И в конечном итоге местные мальчишки стали звать ее Крысиной королевой. А его, Густова, соответственно, крысиным племянником. Что не прибавляло радостных дней в его детстве. И эта дурацкое воспоминание так плотно засело в его голове, что рядом с Марго он вновь почувствовал себя посмешищем. Крысиным племянником. Он топтался возле нее и кряхтел. Ему казалось, что из всех кавалеров Марго он самый невыигрышный вариант. За весь вечер он так и не смог подобрать нужных слов, чтобы выразить свои чувства. Да что там чувства, он вообще с ней парой фраз не перекинулся. Когда они ехали на вечеринку в ее шикарной машине, говорила только она. Она рассказывала про свою нелепую поездку в Пекин, где, по ее словам, все жители на одно лицо. Он кивал, не перебивая, как подобает истинному джентльмену, хотя имел на этот счет весьма занятные соображения. Во всяком случае, все собеседники рядом с которыми он открывал рот, считали его умным и начитанным человеком. Однако Густав сердцем чувствовал, что его суждения не представляют для Марго никакого интереса. Во время этой треклятой поездки херр Шульц мучительно соображал, о чем бы таком завести речь, чтобы хоть намекнуть Марго, что он тоже умеет разговаривать. И, к сожалению, пришел к выводу, что таких тем на свете не существует.

Очутившись среди людей, его спутница начисто о нем позабыла и принялась выкладывать всем встречным уже известную ему историю своей поездки в Пекин.

– Вы не представляете, – совершенно так же, как пятнадцать минут назад, она хлопала в ладоши и повторяла уже другому клиенту, – Те два монаха в оранжевых тряпках такие чудики! Одно то, что они отважились выйти на улицу в таком виде, говорит о многом. И эти люди, разгуливающие по столице своей страны в каких-то уродливых одеяниях, да еще бритые наголо, я уж не говорю об отвратительных узких глазках, которыми их обоих наградила природа, так вот два этих чудика принялись уверять меня, что они живут праведной жизнью монахов. И что такое, по-вашему, для них есть праведная жизнь? – она выдерживала театральную паузу и продолжала, – Только не падайте, они, видите ли, отказались от всех удовольствий, включая нормальную еду, вино, сигареты и секс. Нет, вы когда-нибудь такую чушь слышали?! Люди живут в каких-то горах, вертят какие-то деревяшки, всю жизнь таскают на себе отвратительное тряпье, отравляя своим видом, как бы это выразиться… – на этом месте она всегда замолкала, явно вспоминая фразу, наконец, счастливо улыбалась и изрекала, – природный ландшафт. И еще имеют наглость говорить, что все это они делают из любви к Богу! Чушь какая! Бог создал этот мир со всеми его приятными вещами, подарил его людям и сказал что-то вроде «пользуйтесь», я для вас постарался. Так ведь находятся умники, которые своими отказами как бы говорят Богу: «Не надо нам вашего старания. Нам это не нужно!» И еще заявляют, что делают это во имя Творца. Нет, если в ресторане вы откажетесь отведать блюдо шефа, сказав, что не станете есть для его же блага, мне кажется, ему это не понравится. А вы как думаете?

Что к этому монологу мог добавить католик Густав Шульц? Впрочем, в этом он был не одинок. Собеседники расползались один за другим. Но на их место подтягивались новые, и Марго заводила свою пламенную речь с начала. В общем, когда в кармане немецкого технолога неожиданно зазвонил телефон, он даже обрадовался, потому что на одну секунду взгляды присутствующих обратились в его сторону. Он использовал эту секунду на все сто, улыбнулся практически каждому рядом стоящему и только потом ответил. Мужской голос был ему не знаком.

– Херр Шульц? – поинтересовался голос.

– Йа, йа! – уверил его немец.

– Вам необходимо приехать на комбинат, – по-деловому отчеканили в трубке.

– Зачем? – осведомился главный технолог.

– Неотложное дело, связанное с вашим расследованием.

– Моим расследованием? – озадаченно повторил Густав, – Какой расследованием?

– По факту утечки мяса из цехов.

– Утечки… – пробормотал немец, пытаясь представить, как мясо может утекать. Впрочем, русскому языку, в котором мясо может не только «утекать», но еще и «уходить», «уплывать», «улетать», «растворяться», «испаряться» и совершать еще Бог весь какие передвижения, он уже перестал удивляться и даже кое-что начал понимать. Например, сейчас, правда, спустя несколько секунд раздумья, он все-таки понял смысл предложения. Речь шла о его подсчетах, согласно которым большая часть мяса из колбасного цеха исчезает в неизвестном направлении.

– Вы меня слышите? – требовательно спросили на другом конце линии.

– Да-да. Завтрак. Не сегодня.

– Какой еще завтрак?! – возмутился голос, – Я же вам сказал, неотложное дело.